Читать онлайн книгу "Похищение в киностудии"

Похищение в киностудии
Лорен Магазинер


Дело закрыто!
Звезда подростковых сериалов похищена прямо из киностудии! Громкое дело поручают маме Карлоса – главе детективного агентства «Лас Пистас». И ее совсем не радует то, что в командировку в Голливуд приходится взять и Карлоса, и его лучшую подругу, и ее невыносимого младшего братика.

Карлосу не терпится доказать маме, что его успех в предыдущем расследовании не был случайностью. Он – прирожденный детектив! Втроем с Элизой и Фрэнком они найдут пропавшую звезду…

В формате PDF A4 сохранен издательский макет.





Лорен Магазинер

Похищение в киностудии



Посвящается четырем особым учителям начальной школы – эта книга является результатом всех уроков, которые вы мне преподали, и всех полученных от вас наставлений.


















День первый


– МЫ УЖЕ ПРИЕХАЛИ? – спрашивает Фрэнк в миллиардный раз.

– Нет, – вздыхаю я.

– А теперь приехали?

– Нет, – отвечает сквозь стиснутые зубы моя лучшая подруга Элиза.

– О. – Фрэнк смотрит в окно, затем снова поворачивается к нам: – А теперь?

– Нет! – кричим хором мы все, включая мою маму.

После трех часов, проведенных в машине с Фрэнком, думаю, мама готова задушить его. Она включает радио, и он подпевает. Это отвлечет его максимум на две минуты.

Младший брат Элизы, Фрэнк, – совершенно неуправляемый ребенок. Меня всегда раздражало, что он вечно за нами увязывается. Но с тех пор, как прошлым летом мы раскрыли дело и спасли мамино детективное агентство, я снисходительнее отношусь к выходкам Фрэнка.

– «Девятьсот девяносто девять бутылок на стене, – подпевает Фрэнк песне по радио, – девятьсот девяносто девять бутылок на стене! Возьми одну, пусти по кругу, девятьсот девяносто восемь бутылок на стене…»

Ладно. Может быть, я не настолько уж снисходительно отношусь к выходкам Фрэнка.

– Ш-ш-ш-ш-ш-ш. – Элиза затыкает брату рот. – Пора поиграть в молчанку.

– Я ЧЕМПИОН по молчанке! – вопит Фрэнк.

Мы с мамой смотрим друг на друга в зеркало заднего вида и закатываем глаза. Во мне поднимаются противоречивые чувства: с одной стороны – раздражение из-за Фрэнка, с другой – волнение по поводу неожиданной трехчасовой поездки в Бёрбанк, штат Калифорния.

Неожиданной, потому что вчера в мамино детективное агентство «Лас Пистас» позвонил продюсер популярного телешоу «Юная ведьма». Шоу о… ну, о подростках-волшебниках. Звезда шоу, юная знаменитость Лейла Джей, пропала без вести. Исчезла без следа. А съемки следующего сезона должны начаться на этой неделе.

Продюсер шоу решил нанять частного детектива, чтобы найти звезду. Поэтому он навел справки. А одной из его подруг оказалась Гвиневра Лекавалье – лучшая мамина клиентка.

Родителям Элизы и Фрэнка пришлось уехать из города в командировку – на конференцию. В связи с этим мама делает мистеру и миссис Томпсон одолжение – следит за их детьми. Вот как мы все четверо оказались вместе в этой короткой, но (благодаря раздражающему пению Фрэнка) кошмарной автомобильной поездке.

Мама сворачивает в очередной переулок, и я невольно начинаю нервничать. Это дело – идеальный шанс произвести на маму впечатление своими навыками детектива. С тех пор как несколько месяцев назад мы работали над делом Гвиневры Лекавалье, мне не терпится вернуться к детективной работе. Конечно, я взялся за него, чтобы спасти мамино агентство… Но оказалось, что у меня верные инстинкты детектива и настоящий талант опрашивать подозреваемых.

Элизе тоже не терпится взяться за новое дело. Думаю, ее гениальный мозг скучает по логическим упражнениям. Мы пытались выкрасть у мамы пару дел, но наши планы не увенчались успехом. Теперь мама держит меня на коротком поводке и не подпускает к тайнам ближе чем на пятьдесят футов[1 - Фут – чуть больше тридцати сантиметров.].

Но я знаю, что смогу изменить ее отношение. Если только у меня появится шанс проявить себя.

Не помню, как заснул, но следующее, что я ощущаю, – Элиза трясет меня за плечо.

– Приехали, Карлос! – говорит она. – Не могу поверить, что мы попадем на съемочную площадку шоу «Юная ведьма»! Ееееееееееее!

– Ох, – я затыкаю уши.

– Прости, но я в таком восторге! Мы обожаем это шоу!

– Нет, мы не обожаем, – возражает Фрэнк.

– Мы с Карлосом, – уточняет Элиза.

– Может, нам удастся узнать, о чем будет четвертый сезон, – подхватываю я. – И что будет после той интригующей сцены на кладбище…

– Или, может быть, они возьмут нас в качестве статистов для массовки?

Мама цокает языком:

– Мы здесь не за этим. Я знаю, что вы взволнованы, но ситуация очень серьезная. Лейла Джей может быть в опасности.

Мы с Элизой замолкаем. Мама права. Как бы ни было круто находиться за кулисами любимого шоу, нельзя терять контроль. Сбежала Лейла или была похищена, мы должны найти ее и убедиться, что она в безопасности. Она нужна не только четвертому сезону «Юной ведьмы» – она нужна всему миру. Лейла Джей – суперзвезда.

Она вроде как королева подростков. Образец для подражания для детей во всем мире.

Мы подъезжаем к студии, и мама предъявляет охраннику свое удостоверение.

– Повернете налево – попадете в Восьмую студию. Парковку увидите снаружи. Приятной встречи с мистером Вестовером, – желает он, открывая нам ворота.

В студии кипит работа. Повсюду снуют люди, разнося декорации и костюмы в разные помещения. Здесь, кажется, около десяти различных площадок. На каждой есть своя табличка, указывающая, к какому шоу она относится.

Внезапно Элиза вскрикивает:

– Вот он! Вот он! Брэд Брэдли! – Она указывает на подростка с распущенными волосами, как раз когда он исчезает за дверью студии.

– Что за Брэд Брэдли? – интересуется Фрэнк.

Элиза не отвечает. Она просто опускается на сиденье так низко, что ее голова оказывается под окном.

– Думаешь, он меня видел? – шепчет она, натягивая рубашку до ушей и заползая под нее, как черепаха в панцирь. – Надеюсь, он меня не заметил, – глухо стонет она.

– Брэд Брэдли, – отвечает мама, ставя машину на стоянку, – это партнер Лейлы Джей. Семнадцать лет. Светлые волосы, голубые глаза, заставляет подростков всех возрастов испытывать слабость в коленях.

– Вещественное доказательство номер один, – говорю я, указывая на Элизу.

Мама смеется, Элиза толкает меня локтем.

Мы все вываливаемся из машины. После трех часов, проведенных в салоне, у меня болит зад, а Фрэнк бегает вокруг нас с Элизой, скандируя:

– Не поймаете меня! Не поймаете меня! – Он повторяет это снова и снова.

За дверью студии истерически рыдает девочка-подросток. У нее неприметные черты: жесткие волосы, не совсем каштановые, но и не очень светлые. Кожа не совсем бледная, но и не очень загорелая. Близко посаженные карие глаза, будто оседлавшие переносицу, тонкий рот. Я не знаю, кто это, – она определенно не из актерского состава шоу, – но девочка должна быть близка с Лейлой, чтобы так расстраиваться.

Когда мы проходим мимо нее, я замечаю, что она держит плакат с надписью: «ПОКЛОННИК ЛЕЙЛЫ НОМЕР ОДИН! ЦЕЛУЮ, ЛУИЗА».

С каких это пор фанатов и поклонников пускают на закрытую съемочную площадку?

Мы проскальзываем в дверь Восьмой студии, и мама останавливается, чтобы что-то записать в блокнот. Наверное, о фанатке, которую мы видели снаружи. Мама в глубокой задумчивости грызет резинку карандаша.

– Мам, когда мы встречаемся с Вольфгангом Вестовером?

– Через полчаса, – весело отвечает она, закрывая блокнот. – Его ассистентка сказала мне, что кабинет продюсера находится во втором коридоре в задней части студии.

Внутри помещение выглядит огромным. Потолки не менее пятидесяти футов высотой, множество ламп, направленных на съемочную площадку. Все, что находится здесь, хорошо знакомо мне по телешоу «Юная ведьма».

Во-первых, свирепый гигантский робот-дракон, с которым героине Лейлы пришлось сразиться в конце второго сезона, а затем приручать его как питомца в течение третьего сезона. Он нависает над нами на высоте… не меньше двадцати футов. Мне кажется, чтобы дракон выглядел настоящим, используют компьютерную графику.

– КРУТО! – восторженно восклицает Фрэнк. – Я хочу его потрогать.

– Не трогай ничего, – предупреждает мама, и мальчик пятится от дракона.

Потом нужно будет спросить маму, как ей удается заставить Фрэнка повиноваться. Потому что всякий раз, когда я говорю «нет», Фрэнк слышит «да».

За драконом – учебный класс с несколькими партами. Там же располагается ряд шкафчиков – это часть школы ведьм. Класс зельеварения со всевозможными котлами и булькающими отварами спрятан в задней части. А еще есть декорации кабинета директора, где героиня Лейлы, Аурелия, частенько оказывается.

Далее виднеется хлипкая картонная гостиная, которая в реальной жизни выглядит гораздо меньше, чем по телевизору. Наверное, все дело в голливудской магии.

И еще есть то, чего я никогда раньше не видел: ярко-зеленая комната – зеленый пол, зеленые стены. Она торчит тут как бельмо на глазу. Надеюсь, это не часть четвертого сезона.

– Что это? – спрашиваю я. – В шоу нет ничего подобного!

– Это специальный экран, – объясняет Элиза. – Они могут снимать актеров перед ним, а затем использовать цифровой монтаж, чтобы заменить зеленый цвет другим фоном. Посмотри на мат на полу – держу пари, они снимают здесь много трюков.

– О, – только и могу сказать я в ответ, чувствуя себя немного глупо.

Хорошенько изучив съемочную площадку, я смотрю на то, что находится за камерами. Там намного прохладнее и уютнее. Пол бетонный, для некоторых актеров и членов съемочной группы установлены стулья. С краю – стол с закусками и открытая дверь, ведущая в конференц-зал с длинным столом и несколькими стульями.

– Что это? – спрашиваю я у мамы, показывая на открытую дверь.

Но вместо нее отвечает Элиза.

– Наверное, комната сценаристов. На телевидении часто приходится корректировать сценарий прямо во время съемок, если что-то не получается.

Я ухмыляюсь.

– Что? – недоумевает она.

– Ты знаешь все обо всем, правда? – дразню я ее.

– Я не знаю, что это такое, – возражает Элиза, указывая на большую, похожую на гараж штуку в углу.

На ней висит внушительная табличка с надписью: «ГРУЗОВОЙ ЛИФТ НЕ РАБОТАЕТ».

– Хочу на нем покататься! – тут же восклицает Фрэнк.

Мама хмурится:

– Нельзя. Он сломан.

– И это все? – спрашиваю я, поворачиваясь на носочках. – Вот и вся площадка?

Элиза качает головой:

– Они еще проводят наружные съемки. По пути сюда я видела площадку, покрытую травой, и беседку, очень напоминающие пейзаж Секрет Коув, – города, в котором происходит действие телешоу.

Мама отходит в сторону, а я поворачиваюсь к Элизе:

– Так… почему здесь так много людей? Они ведь не могут снимать без Лейлы. Она – звезда. Присутствует почти в каждой сцене.

– Хуже того, – нахмурившись, говорит Элиза, – как мы собираемся сузить круг подозреваемых? Здесь должно быть не меньше сотни человек.

Я не успеваю ей ответить – мама направляется прямиком к большому креслу с надписью: «РЕЖИССЕР», как только в него плюхается высокий и стройный мужчина-азиат. У него мягкие круглые щеки, острый подбородок, длинные волосы, собранные в хвост, и серьга. Как у пирата. Что не ускользает от внимания Фрэнка.

Он указывает прямо на сережку и произносит:

– АРРРРРРРРРР!

– Прошу прощения? – с вызовом переспрашивает мужчина.

– А рррррразрешите спросить: вы – Дуглас «Гильотина» Чен, режиссер шоу «Юная ведьма»? – спрашивает мама, пытаясь замаскировать выходку Фрэнка.

– А кто этим интересуется? – Режиссер тычет пальцем маме в лицо. – Вы случаем не журналисты, а? Мне нечего сказать прессе! Без комментариев! Совсем!

Мама улыбается, и лицо Гильотины смягчается. Удивительно наблюдать за работой мастера. Мама знает, как манипулировать людьми. И это заставляет меня задуматься… что же за манипуляции она проделывает со мной?

– Я детектив Каталина Серрано из детективного агентства «Лас Пистас». Меня наняли, чтобы найти Лейлу Джей.

Режиссер хмурится.

– Когда именно она пропала?

– В четверг, – говорит он. – Она не появилась на площадке.

– Это было типично для нее? Режиссер фыркает:

– Лейла никогда не упускает повода оказаться перед камерой.

– В полицию кто-нибудь звонил?

– «В полицию кто-нибудь звонил?» – передразнивает он. – Разумеется, мы вызвали полицию.

Мои ладони сжимаются в кулаки. Никто не смеет так разговаривать с моей мамой. И не важно, насколько он известный режиссер.

Я открываю рот, но мама кладет руку мне на плечо.

– И что сказала полиция?

Гильотина закатывает глаза:

– Они понятия не имеют, где она может быть, и, похоже, их это не сильно беспокоит. Сказали, что она, вероятно, сбежала, не выдержав давления славы, и они мало что могут сделать без каких-либо улик. Через сорок восемь часов сюда прислали нескольких офицеров, но они, кажется, не добились никакого прогресса.

– У вас есть какие-нибудь идеи насчет того, где она может быть? – вмешиваюсь я.

– Я что, похож на сторожа Лейлы Джей? – отвечает Гильотина. – Спросите ее агента, Агату Таггл. Это ее работа. Хотя она явно с ней не справилась, – он жестом указывает на двери студии, в которых только что появилась женщина.

Это маленькая леди, которая выглядит весьма свирепо в брючном костюме и круглых очках. Ее каштановые волосы собраны сзади в аккуратный пучок, из которого торчат три ручки.

– Дуглас, – обращается она к режиссеру, размахивая листком бумаги. – Что это за нелепое письмо я только что получила из вашей конторы?

– Это уведомление о расторжении контракта. Не явившись на работу, Лейла Джей нарушила условия своего трудового соглашения!

– Ну-ну, Дуглас, ш-ш-ш-ш, – успокаивающим голосом тянет агент Лейлы, Агата Таггл. – Ты же знаешь актеров. Иногда ими овладевают порывы фантазии. Они импульсивны. Они непредсказуемы. Это всего лишь часть творческого процесса. Лейла такая хорошая актриса, что ей давно пора начать… э-э… капризничать.

– Не пытайся обвести меня вокруг пальца, Агата! Не в этот раз!

– Этот раз? – переспрашиваю я.

– Я уволю ее! – не обращает на меня внимания Гильотина. – Точно говорю!

– Ну-ну, Дуглас, – повторяет Агата. – Не делай того, о чем пожалеешь. Лейла – твоя звезда. Без нее твое шоу провалится.

– Похоже, звезды-то у меня в любом случае нет! – возражает режиссер, скрещивая руки.

– Лейла обязательно появится. Я обещаю. – Тут звонит сотовый Агаты. – Подожди, я должна ответить, – она поворачивается к нему спиной: – Алло? Нет, Леопольд, директор по кастингу сказал, что ты просто не подходишь для этой роли. Но я могу устроить тебе прослушивание на роль шута в… Алло? Паршивая связь, это здание похоже на черную дыру для сотового сигнала.

Она выходит через боковую дверь студии.

– Видите, с чем мне приходится иметь дело? – жалуется Гильотина. – У нас ужасный кризис, и она, кажется, не понимает всей серьезности проблемы. Мы в глубоком дерь…

– Гр-кхм! – Мама прочищает горло, жестом показывая на Элизу, Фрэнка и меня.

Гильотина снова скрещивает руки на груди и отворачивается:

– Вам лучше поспешить на встречу. Мистер Вестовер не любит опозданий.

Мама улыбается:

– Спасибо за совет.



После того как мы удаляемся от режиссера на достаточное расстояние, я пытаюсь заглянуть в мамины записи в блокноте, но она прикрывает их рукой.

– Что вы думаете о Гильотине? – спрашивает Элиза у нас с мамой.

– Мне кажется, он какашка, – отвечает Фрэнк. – Большая вонючая какашка.

Мама ерошит Фрэнку волосы.

– Ну, я записала свои первые впечатления и мысли, но не люблю принимать поспешных решений. Придется еще кое-что выяснить.

Я тоже что-нибудь о нем выясню. Может быть, мне удастся узнать больше, чем маме. И она будет так поражена этим, что наконец-то поймет: я прирожденный детектив. В конце концов, это ведь у меня в крови!

Закулисная зона большая. Длинный коридор, огибающий студию, ведет в костюмерную, общую гримерную, гримерку Лейлы, гримерку Брэда Брэдли. Мы поворачиваем за угол и видим там еще больше помещений. Проходим мимо двери с надписью: «Гильотина», и – в середине зала, напротив растения в горшке – двери каби нета с табличкой «ВОЛЬФГАНГ ВЕСТОВЕР, ИСПОЛНИТЕЛЬНЫЙ ПРОДЮСЕР».

Дверь сделана из непрозрачного стекла, поэтому я не могу видеть, что происходит внутри, но слышу, как чиркает спичка.

– Мы делаем все, что в наших силах, – раздается гулкий голос.

– НУ, ПОХОЖЕ, ЭТОГО НЕДОСТАТОЧНО! – кричит какая-то женщина.

– Пожалуйста, Мириам, успокойся.

– НЕТ, Я НЕ УСПОКОЮСЬ, ВОЛЬФГАНГ! ПОКА НЕ НАЙДУТ МОЮ МАЛЫШКУ!

– Обещаю…

Слышен сдавленный всхлип, затем глухой стук чего-то брошенного.

– Да, конечно!

Дверь в кабинет Вольфганга распахивается с такой силой, что я удивляюсь, как это стекло не разбилось. Крупная женщина проносится мимо нас так быстро, что я не успеваю как следует ее рассмотреть. Со спины видны темно-коричневая кожа, короткие вьющиеся черные волосы, спрятанные под широкополой шляпой, и платье, от яркого узора которого немного режет глаза. Высокие каблуки ее туфель громко стучат по коридору, и она исчезает.

– Простите, – говорит мужчина у двери.

Это, должно быть, и есть исполнительный продюсер, Вольфганг Вестовер. Странно… он кажется приветливым и дружелюбным, но есть в нем что-то пугающее. Он возвышается над Элизой, надо мной и особенно над Фрэнком. Он даже над мамой нависает.

– Мириам Джей явно расстроена.

– Это была мама Лейлы Джей? – спрашиваю я, вытягивая шею, чтобы еще раз взглянуть на нее.

Но женщина давно ушла.

– Да, – отвечает Вольфганг.

– У нас назначена встреча на двенадцать часов, – говорит мама, протягивая руку: – Детектив Каталина Серрано, к вашим услугам.

– О-о-о! – Его лицо озаряется пониманием. – Ну конечно! Моя подруга Гвиневра Лекавалье говорила мне, что детективное агентство «Лас Пистас» – лучшее в своем деле. Пойдемте в мой кабинет, поболтаем.

– Благодарю вас, – вежливо говорит мама. Вольфганг придерживает для нее дверь, но она не торопится войти.

Вместо этого она одаривает меня одним из классических маминых взглядов: поднятая бровь, стальной взгляд.

– Hijo[2 - Hijo (ucn.) – сынок.], – говорит мне мама, – ты, Элиза и Фрэнк должны подождать меня на съемочной площадке. Пристройте-ка свои попы на стулья позади режиссера Чена и не двигайтесь с места.

– Попы, – хихикает Фрэнк.

– Пожалуйста, мам, – тихо прошу я. – Позволь мне помочь.

С лета мы несколько раз ссорились. Я знаю, что ее не переубедить. Но мне нужно, чтобы она меня услышала… признала мои способности. Может быть, сработает, если она будет снова и снова слышать, как сильно мне это необходимо.

Мама хмурится:

– Карлос, я ценю помощь, которую ты оказал моему агентству прошлым летом, но это мое дело. Моя работа может быть очень опасной. Я не хочу, чтобы ты попал в беду. Так что вы должны оставаться на месте. Вы можете читать, разгадывать загадки из тетради Элизы, разговаривать между собой, но вы не должны общаться ни с кем на съемочной площадке. Вы справитесь или мне придется нанять стажера, чтобы он нянчился с вами целый день?

Нянчился! У меня лицо вспыхивает от возмущения. Я поднимаю глаза на Вольфганга Вестовера – не проявляя интереса к разговору, он ковыряет свои заусеницы. Должно быть, думает, что мы дети. Чувствую себя ужасно неловко и непрофессионально.

– Карлос? – строго говорит мама. – Могу ли я положиться на вас и быть уверенной, что вы последуете моим указаниям?

Я пинаю воздух.

– Не волнуйтесь, мисс С., – вмешивается Элиза. – Я позабочусь, чтобы Карлос не попал в беду.

Ее уши розовеют: она лжет. Элиза уже много лет моя лучшая подруга, а это значит, что я знаю ее очень хорошо. Что ей нравится? Загадки. Ее сильные стороны? Гениальный мозг. Ее привычки? Всегда говорит вслух, когда о чем-то напряженно думает. А ее слабое место? Она не умеет врать.

Но мама, кажется, этого не замечает. Может быть, потому, что Вольфганг Вестовер нетерпеливо смотрит на часы.

– Спасибо, Элиза. – Мама бросает взгляд на Фрэнка, который снимает со стены фотографии телезвезд, вешает их вверх ногами и безумно хихикает, оглядывая свою работу. – Э-э… Не спускай глаз и с Фрэнка… – Затем мама входит в кабинет Вольфганга и закрывает за собой дверь.

Я поворачиваюсь к Элизе:

– Зачем ты наврала маме?

На лице Элизы появляется хитрая усмешка:

– Я не врала ей. Я лишь сказала, что постараюсь, чтобы ты не попал в беду. И я это сделаю.

Я хмурю брови и смотрю на нее, а она обнимает меня за шею:

– Брось, Карлос. Ты же знаешь, что мы не можем позволить этому делу ускользнуть из наших рук. Это же Лейла Джей – наша любимая звезда нашего любимого телешоу. Мы не можем ее подвести!

– Итак… мы собираемся раскрыть это дело?

Я чувствую волнение и… как ни странно, тревогу. Детективную работу я люблю больше всего на свете. Но в последний раз, когда я взялся за расследование, то обманул мамино доверие. И хотя мое наказание давно завершилось, ей потребовались месяцы, чтобы простить меня. Готов ли я снова рискнуть этим хрупким доверием?

Я хочу, чтобы мама знала, что может на меня положиться. И хочу следовать зову своего сердца. Но сейчас это прямо противоположные вещи. Если бы только мама увидела во мне хорошего детектива, а не самозванца, которому один раз случайно повезло!

Если я раскрою это дело, то снова обману ее доверие, ослушаюсь, после того как она велела мне ждать в сторонке. Но с другой стороны… может быть, она начнет верить в мои детективные способности. Позволит мне помогать ей в будущем вместе с Элизой и Фрэнком. Если только мы проявим себя.

Уверен, что нам это дело по зубам. Гениальный мозг и железная логика Элизы, храбрость и абсолютная непредсказуемость Фрэнка плюс мой дар работы с подозреваемыми. Вместе мы составляем идеальную команду.

Элиза толкает меня локтем:

– Карлос?

Я киваю:

– Ты права. Мы должны это сделать.

– Мы опять дефективы? – спрашивает Фрэнк.

– Детективы, – поправляем его мы с Элизой.

– Так с чего нам начать? – рассуждаю я вслух. – Как мы узнаем, где Лейла? Непохоже, чтобы она оставила след из хлебных крошек. И мы даже не знаем, сбежала ли она или похищена.

Элиза мычит себе под нос. Я практически вижу, как крутятся колесики в ее голове.

– Ну, можно пойти порыться в ее гримерке. Держу пари, мы найдем там ключ, который поможет выяснить, куда она пропала.

Внезапно Вольфганг начинает говорить громче, и Фрэнк испуганно подпрыгивает. Голос продюсера доносится из-за двери.

У меня появляется идея.

– Или, – говорю я Элизе, – мы могли бы подслушать разговор моей мамы с Вольфгангом Вестовером. Если мы услышим то, что слышит она, то не отстанем от нее в расследовании.

– Рискованно. А вдруг нас поймают?

– Значит, – отвечаю я, – надо, чтобы не поймали.



ЧТОБЫ ОБЫСКАТЬ ГРИМЕРКУ ЛЕЙЛЫ ДЖЕЙ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 245.



ЧТОБЫ ПОДСЛУШАТЬ РАЗГОВОР МАМЫ С ВОЛЬФГАНГОМ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 428.





страница 26







ПРОДОЛЖАЮ ПЯЛИТЬСЯ НА телефон Брэда Брэдли – и никак не могу понять.

– Элиза, мне нужна еще помощь.

– Хммм, – бурчит Элиза, уставившись на телефон. – Мне тоже трудно ответить сразу. Иногда метод проб и ошибок – лучший способ продвинуться вперед, когда ты в тупике. Итак, у нас осталось три числа: четыре, пять и шесть. Что мы должны поместить в середину магического квадрата? Выбери любое случайное число, Карлос.

– Э-э… пять? – предлагаю я. – Потому что оно располагается в середине этих чисел.

– Середина середины! – соглашается Фрэнк.








– Но откуда нам знать, что это правильно?

– Мы должны сложить числа в строках и столбцах, – говорит Элиза и начинает бормотать что-то себе под нос. – Один плюс пять плюс девять – пятнадцать. Фрэнк! – говорит она громче. – Запомни число пятнадцать.

– Так точно, капитан!

– Если мы посмотрим на среднюю колонку: три плюс пять плюс семь будет…

– Пятнадцать! – перебиваю я. – Элиза! Думаю, что сумма чисел в каждой строке и каждом столбце должна быть равна пятнадцати.

Она смотрит на меня.

– Если это так, – продолжает она, – то какое число должно быть в левом нижнем углу, чтобы дополнить строку и столбец до пятнадцати? Четыре или шесть?

– Шесть, – отвечаю я.

– Мне ШЕСТЬ! – встревает Фрэнк. – С ДНЕМ РОЖДЕНИЯ МЕНЯ!

– Сегодня не твой день рождения, – возражает Элиза.

– У нас осталась одна незаполненная ячейка, – говорю я. – Наш магический квадрат почти завершен. Знаешь, Элиза, это было почти круто.

– Почему «почти»? – удивляется она. – Математика – это же настоящая магия.



СУММА ЦИФР В КАЖДОЙ СТРОКЕ, СТОЛБЦЕ И ДИАГОНАЛИ – ЭТО ОДНО И ТО ЖЕ ЧИСЛО.

ПРИБАВЬ К НЕМУ ДВЕСТИ ТРИНАДЦАТЬ И ОТКРОЙ СООТВЕТСТВУЮЩУЮ СТРАНИЦУ.





страница 28







ПОЙТИ НАПРАВО – ВСЕГДА ПРАВИЛЬНО…

Я уверен в этом.

– Ну же! Следуйте за мной! – Я тащу Элизу и Фрэнка по тропинке направо.

Этот коридор такой же старый, темный и ветхий. Фонарик Элизы освещает нам путь.

– Карлос, притормози! – просит Элиза.

Но я не могу. Я слишком взволнован. Я…

Хрусть. Гнилая древесина трещит под ногами, и я падаю прямиком в какую-то глубокую яму с мягким дном. Элиза и Фрэнк валятся следом за мной с криком ужаса и радостным возгласом соответственно.

Сначала мне кажется, что мы приземлились на подушку. Но потом я понимаю, что мы упали прямо в кучу выброшенных изъеденных молью костюмов.

– Ну, – говорит Элиза, разрывая один костюм на куски и связывая концы вместе, – нам придется немало потрудиться, чтобы сделать достаточно длинную веревку и выбраться отсюда. Это может занять несколько часов.

– Часов?

– Или дней.

– Дней?

– Или месяцев, или лет, или десятилетий, или веков, или тысячелетий! – подхватывает Фрэнк.

– Скорее все-таки несколько дней, – возражает Элиза, зажимая фонарик между ухом и плечом. – При условии, что батарейки в моем фонарике не сядут; и при условии, что твоя мама не бросит это дело, чтобы найти нас, когда заметит, что мы пропали; и при условии, что Лейла по-прежнему… неподалеку, и ее еще можно найти; и при условии, что мы не умрем от жажды или голода; и при условии, что моль не отложит личинки нам в мозги; и при условии…



ДЕЛО ЗАКРЫТО




страница 30







– ЛАДНО, МОРИН, давайте сыграем в прятки, – соглашаюсь я. – Чур, вы прячетесь первой.

– О, прекрасно! Вы ни за что меня не найдете! Начинайте считать!

– Раз… два… три… – произносит Фрэнк, в то время как Морин срывается с места.

– Это наш шанс улизнуть, – шепчу я Элизе на ухо. – Мы должны пойти за Мириам.

– Но твоя мама… – обеспокоенно возражает она.

– Одиннадцать… двенадцать… – продолжает Фрэнк.

Мой желудок неприятно сжимается при этой мысли. Мама предала меня, наняв Морин, и я собираюсь отплатить ей той же монетой, избавившись от няньки. Это бесконечная цепочка разрушения доверия.

– Я должен это сделать. Единственный способ заставить маму воспринимать меня всерьез как детектива – делом доказать ей, на что я способен.

Элиза недолго размышляет:

– Знаешь, а ты неправ.

– Эммм?

– Ты должен доказать, на что мы способны. Ты не один, у тебя есть команда.

Возможно, это самое приятное, что подруга могла мне сказать. Я крепко обнимаю ее, а когда отстраняюсь, говорю:

– Нам надо пойти к воротам и спросить, приходила ли Мириам сегодня утром на студию. Нет смысла искать, если ее еще здесь нет. Но я думаю, что начать следует именно с нее.

– Девятнадцать… двадцать…

Элиза качает головой:

– Начнем с Вольфганга Вестовера. Таггл назвала его ненадежным, помнишь? Подслушанного разговора твоей мамы с ним недостаточно… Мы должны допросить его сами.

– КТО НЕ СПРЯТАЛСЯ, МЫ НЕ ВИНОВАТЫ! – кричит Фрэнк.



ЧТОБЫ ОТПРАВИТЬСЯ НА ПОИСКИ МИРИАМ ДЖЕЙ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 438.



ЧТОБЫ ДОПРОСИТЬ ВОЛЬФГАНГА ВЕСТОВЕРА, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 321.





страница 32







МЫ НАХОДИМ МИРИАМ Джей в гримерке Лейлы. Зрелище не из приятных. В комнате царит полный бардак. Похоже, тут пронесся ураган. На самом деле… после урагана, наверное, и то стало бы лучше, чем сейчас. Но я не могу понять, то ли в комнате Лейлы всегда так, то ли это устроила Мириам Джей, роясь в вещах дочери.

Но что она делает в гримерке? Ищет что-то? Мама Лейлы оборачивается и замирает, видя нас. Как и у дочери, у Мириам смуглая кожа и черные волосы с тугими завитками. Она похожа на повзрослевшую Лейлу во всех отношениях, кроме одного: на всех снимках юной актрисы, которые я видел, та выглядела модно. А ее мама одета в платье, которое как будто сшито из ковра.

– К-кто вы? – спрашивает Мириам, отчасти со страхом, отчасти с возмущением. – Что вы делаете в чертогах моей дочери?

– Не вижу никаких четвертаков! – Фрэнк кидается на пол в поисках мелочи.

Я хлопаю себя ладонью по лбу:

– Не обращайте на него внимания. Мы детективы, ищем вашу дочь.

– Детективы, – повторяет Мириам. – Вас нанял Вестовер?

Я киваю.

– Наконец-то он соизволил сделать хоть что-то! Я тут с ума схожу! Я так скучаю по Лейле! Так скучаю! Моя малышка! Хочу обнять и поцеловать ее! Я очень скучаю по ней.

– Вы это уже говорили, – замечаю я.

На лице у Мириам появляется бессмысленная улыбка.

Так… во-первых, она меня пугает, а во-вторых, от нее мой радар подозрительности зашкаливает.



ЧТОБЫ СПРОСИТЬ МИРИАМ, ЧТО ОНА ИЩЕТ В КОМНАТЕ ЛЕЙЛЫ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 431.



ЧТОБЫ СПРОСИТЬ МИРИАМ, ГДЕ, ПО ЕЕ МНЕНИЮ, МОЖЕТ БЫТЬ ЛЕЙЛА, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 89.





страница 34







Я СТОЮ, ТУПО уставившись на буквенный винегрет, – и чем больше я смотрю на него, тем больше нервничаю. Мы теряем время. Жизнь Лейлы зависит от нас, я должен соображать быстрее.

– Помоги, – прошу я Элизу, и она начинает с невероятной скоростью заполнять головоломку вместо меня.








– Ух ты! – говорю я.

Элиза краснеет и заправляет за ухо выбившуюся из косы прядь.

– У нас много выделенных букв, – она записывает их под головоломкой:








– Я понял! – вопит Фрэнк. – Военный!

– Фрэнк, – я раздраженно вздыхаю: – В нашей расшифровке нет ни Ы, ни Й, ни удвоенной Н!

– А зачем ты меня слушаешь? Я даже читать еще не умею!

Я поворачиваюсь к Элизе:

– Ты что-нибудь придумала?

– Это номер, – тихо отвечает она. – Чуть меньше сотни. Видишь?

Готовься, винегрет: сейчас тебя съедят!



ПРИБАВЬ К РЕШЕНИЮ ГОЛОВОЛОМКИ ДВЕНАДЦАТЬ – ЭТО И БУДЕТ НОМЕР СЛЕДУЮЩЕЙ СТРАНИЦЫ.





страница 36







МЫ РЕШАЕМ ПОДОЖДАТЬ у подножия лестницы. Есть только один путь вниз, и мы следим за ним. Тот человек не может оставаться наверху вечно.

Но время тянется, и ничего не происходит. Я думаю, он ждет, что мы заскучаем, или заснем, или пойдем в туалет (особенно после того, как Фрэнк полчаса назад начал исполнять свой «пипи»-танец), но наша воля – тверже камня. Мы не сдвинулись ни на дюйм. Готовые ко всему. Мы с Элизой держимся за концы веревки, которую она нашла.

– Кто вы?

– Что вы там делаете?

Человек качает головой. И продолжает молчать.

– Как ты думаешь, – шепчет Элиза мне на ухо, – это наш преступник?

Я хмурюсь:

– Ну, сейчас середина ночи. И я не вижу причин, почему бы ему не ответить нам, если он не делает ничего плохого. Кроме того, на нем маска, явно предназначенная для того, чтобы скрыть лицо.

Элиза кивает, а Фрэнк говорит:

– Мне действительно нужно!

– Тогда давайте кончать с этим. – Я подношу ладони ко рту и кричу нашей фигуре в маске: – Эй! Вы планируете оставаться там до утра, когда весь актерский состав и съемочная группа придут на работу? Для нас это не имеет никакого значения – вы попались в любом случае!

Человек на мгновение задумывается, затем спускается по лестнице.

Я торжествующе улыбаюсь. Но Элиза выглядит обеспокоенной.

Фигура спускается, приближаясь к нам. У меня сводит живот, а руки потеют.

Таинственный человек ставит ногу на пол, затем оборачивается. На нем белая маска без опознавательных знаков, без глазниц, без отверстий для рта. Но то, как он крутит головой, свидетельствует, что наш незнакомец явно ищет путь к отступлению.

– РУКИ ВВЕРХ! – вспоминает Фрэнк фразу из его любимых детективов. – ДЕРЖИ ИХ НА ВИДУ!

Человек поднимает руки.

– П-пожалуйста, не делайте мне больно! – говорит женский голос.

– Если будете следовать нашим указаниям, мы не причиним вам вреда, – обещаю я.

– Говори за себя! – восклицает Фрэнк, держа в руках чучело совы.

На самом деле это отец Брэда Брэдли из шоу, которого превратила в сову Королева Ведьм. Долгая история.

Фрэнк выщипывает несколько перьев и угрожает:

– ПРИГОТОВЬСЯ К САМОЙ СТРАШНОЙ ЩЕКОТКЕ В ТВОЕЙ ЖИЗНИ!

– Нет, Фрэнк. Нам просто нужно, чтобы она сняла маску.

– Нет, Карлос. У меня есть перья, и я не боюсь ими воспользоваться!



ЧТОБЫ ПОПРОСИТЬ ЗАГАДОЧНУЮ ПЕРСОНУ СНЯТЬ МАСКУ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 216.



ЧТОБЫ ПОЩЕКОТАТЬ ЗАГАДОЧНОГО ЧЕЛОВЕКА, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 289.





страница 39







Я ДОЛЖЕН ПРИДЕРЖИВАТЬСЯ своего плана и попасть в офис Гильотины! Сейчас или никогда!

Я бегу так быстро, что мой тренер младшей лиги гордился бы. Дверь медленно закрывается – я подсовываю левую ногу под правое колено, падаю на пол и скольжу вперед. Без моих толстых бейсбольных штанов это больно, но нога успевает попасть в приоткрытую дверь за мгновение до того, как щелкает замок.

Победа!

Элиза и Фрэнк перепрыгивают через меня и заходят в кабинет. Потом я встаю, отряхиваюсь и иду следом.

– Отличная работа, Карлос! – Элиза сияет, когда мы оказываемся внутри.

Кабинет Гильотины выглядит совсем не так, как я представлял себе офис большого и важного телевизионного режиссера. Комнатка размером примерно с платяной шкаф. Здесь есть крошечный письменный стол, шкафчик, внутри которого находится самый маленький в мире телевизор, и на этом почти все. Я начинаю понимать, почему режиссер злится на Лейлу за то, что она стала исполнительным продюсером и получила дополнительные льготы. Ее гримерка раза в два больше его кабинета.

– Смотри, Карлос, – говорит Элиза, – картотечный шкаф.

Фрэнк тянет ящик, но тот не поддается.

– ОН ЗАПЕРТ!

– Держу пари, у Гильотины там какая-то важная информация. Иначе зачем бы он его запирал?

– Как думаешь, что там внутри? – спраши ваю я.

– Арахисовое масло! – предлагает Фрэнк. – Носки! Арахисовое масло и носки!

– Есть только один способ узнать, – говорит Элиза. – Нам нужен ключ.



ЧТОБЫ ЗАГЛЯНУТЬ В ЯЩИК СТОЛА ГИЛЬОТИНЫ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 253.



ЧТОБЫ ПОИСКАТЬ В ШКАФУ С ТЕЛЕВИЗОРОМ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 348.





страница 41







– КТО МОГ ПОХИТИТЬ Лейлу? – продолжаю я задавать вопросы.

– Разве это не вы у нас детективы? – ехидно замечает Таггл, указывая на маму.

– А вы не хотите попробовать угадать? – предлагает Элиза.

– Два конца, два кольца, посередине гвоздик! – тараторит Фрэнк. Когда мы с недоумением смотрим на него, он поясняет: – Что? Чтобы что-то угадать, сначала надо загадать!

Я издаю стон. Затем возвращаюсь к нашим подозреваемым.

– У нас есть несколько предположений. Мы хотим знать, что вы думаете.

Таггл и Мириам переглядываются. Потом быстро отворачиваются друг от друга, словно боятся снова встретиться взглядом.

– Мне никогда не нравился этот Брэд Брэдли, – говорит Мириам. – Он фальшивка, испорченный мальчишка. – Ее ноздри раздуваются, и на секунду мне кажется, что она вот-вот опрокинет стол, но мать Лейлы просто складывает руки на груди и продолжает: – И он использует мою Лейлу как лестницу, чтобы забраться повыше.

– Я ничего не знаю о Брэде, – говорит Таггл, добавляя еще одну ручку в свою прическу.

– Но… это неправда, – возражает Мириам, поворачиваясь к Таггл: – Ты, кажется, очень подружилась с ним в последнее время!

Таггл фыркает.

– Вот уж нет! Я просто пытаюсь сгладить разногласия между Лейлой и Брэдом! В последнее время они ведут ожесточенную борьбу.

– Понимаю. А разве агент Брэда не должен улаживать разногласия с Лейлой? Кстати, кто агент Брэда? – спрашивает мама.

Таггл перестает теребить пучок у себя на затылке.

– Я… я не знаю, – отвечает она, глядя на стол. Это явная ложь. Она точно знает. Но зачем ей лгать? Кого вообще волнует агент Брэда?

– Гильотина – вот настоящая проблема! – продолжает Мириам. – Моя Лейла не может раскрыть всю глубину своего потенциала под его руководством. Вам известно, что Лейла умеет отбивать чечетку? Но он отказывается добавить в шоу ее музыкальный номер. Говорит, что ведьмы не танцуют чечетку, – можете в это поверить?

Таггл закатывает глаза.

– Кроме того, Гильотина – очень трудный человек, он вечно кричит на Лейлу и пытается смутить ее. Иногда мне кажется, он хочет, чтобы Лейла ушла из шоу.

– Ушла? – восклицаю я. – Но она же звезда!

– Лейла никогда не бросит шоу, – говорит Мириам. – Она слишком упорная и готова в поте лица трудиться ради своей цели.

– Моя мама тоже потеет, – сообщает Фрэнк. – Вот почему она покупает особо сильный дезодорант. Если Лейла воняет, она тоже должна им пользоваться.

– Как ты смеешь! – восклицает Мириам. – Лейла – ЗВЕЗДА. А звезды не воняют.

– Если вам нужны новые зацепки, попробуйте поговорить с Луизой, – советует Таггл. – Она уже несколько месяцев преследует моего клиента.

– И присмотритесь повнимательнее к Вольфгангу Вестоверу! – прибавляет Мириам. – Он не предпринимает достаточных мер, чтобы найти мою дочь, и признался мне, что ее исчезновение стало отличной рекламой для шоу!

Таггл сжимает руки в замок:

– Приглядитесь ко всем…

– Кроме нас! – заканчивает Мириам. Таггл свирепо смотрит на нее, и Мириам выглядит виноватой. Она быстро добавляет: – Потому что это было бы пустой тратой вашего времени. Поскольку мы невиновны.

Что за странные слова, учитывая, что они беседуют с частным детективом! Я смотрю на маму, и ей не удается сдержать улыбку. Она что-то записывает в блокнот.

Я не знаю, что думать об Агате Таггл или Мириам Джей. Может быть, стоит немного надавить на них, чтобы посмотреть, не дадут ли они слабину. Может, одна из них виновна – или знает что-то важное – и расколется, если повысить градус допроса. Или, возможно, лучше закончить разговор прямо сейчас. Уйти, пока мы на коне.



ЧТОБЫ ОБВИНИТЬ ИХ В ПОХИЩЕНИИ ЛЕЙЛЫ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 482.



ЧТОБЫ ЗАКОНЧИТЬ РАЗГОВОР, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 172.





страница 45







– ВЫ ЧТО-НИБУДЬ ЗНАЕТЕ о сундуке Лейлы?

– Сверхсекретном личном сундуке с сокровищами, – поясняет Фрэнк. – Не об обычном сундуке.

Гильотина усмехается:

– Вы шутите, да? У меня нет времени на глупые детские игры.

– Эй! – возмущаюсь я. – Мы очень серьезно относимся к поискам Лейлы. Она наша любимая актриса! Так что, если вы можете помочь нам…

– Я сказал, что ничего не знаю о секретном сундуке. Я понятия не имею, о чем вы говорите! Вы отнимаете у меня время, я должен идти.

Нет! Мы должны задержать его. Я должен быстро спросить его еще кое о чем!



ЧТОБЫ ЗАДАТЬ ГИЛЬОТИНЕ ВОПРОСЫ О ЛУИЗЕ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 85.



ЧТОБЫ УЗНАТЬ ПОДРОБНЕЕ О ЗАВИСТИ БРЭДА БРЭДЛИ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 139.





страница 46







НЕСМОТРЯ НА МОЙ страх перед Гильотиной, мы должны поговорить с ним. Похоже, он действительно ненавидит Лейлу, и нам нужно выяснить, почему.

Мы находим Гильотину с Брэдом на съемочной площадке.

Режиссер гоняет Брэда по сценарию. Это в меньшей степени походит на репетицию и в большей – на дрессировку.

– Ты все время повторяешь: «Аурелия, я люблю тебя!» – но мне нужно, чтобы ты прочел эту строчку так: «Аурелия, я люблю тебя!» Видишь, как меняется интонация, Брэд? Ты неправильно произносишь фразу.

– Но я подумал, что будет лучше, если…

Гильотина резко втягивает воздух:

– Режиссер здесь я. Я главный, и если ты не можешь сделать этого по-моему, то убирайся с моей площадки!

– Но…

– Не смей говорить мне «но»! Иначе живо отправишься назад!

Фрэнк тут же начинает хихикать:

– За-а-ад…

Гильотина оглядывается вокруг:

– Ни звука с галерки!

Фрэнк дергается, и я кладу руки ему на плечи.

Я знаю, что сейчас будет: стоит запретить Фрэнку что-нибудь делать, именно это он тут же и сделает.

– Звууууууууук! – вопит он, а потом вздыхает с облегчением.

– Разве вы не видите, что я репетирую с актером? Даю вам три секунды, чтобы убраться с моих глаз.

– Ты очень грубый, – отчитывает режиссера Фрэнк. – Разве ты не знаешь, как нужно себя вести? Хорошие мальчики говорят «спасибо», «пожалуйста» и извиняются, когда чихают!

– Три.

Брэд отчаянно мотает головой из-за спины Гильотины. «Убирайтесь!» – шепчет он. Но мы не можем убраться. Пока не получим кое-какие ответы от этого раздражительного режиссера.

– Два.

– Подождите, но нам нужно задать вам несколько вопросов…

– Один.

– …чтобы найти Лейлу.

– Охрана! – зовет Гильотина, и к нам подбегают три человека в форме.

Они отбирают наши пропуска – те, которые дают право присутствовать на съемочной площадке. Потом они находят мою маму и вышвыривают ее тоже. Озадаченная и рассерженная, она везет нас прямо в военное училище.

– Вы испортили мое расследование. А я ведь сказала вам не вмешиваться в это дело. Я ведь велела вам сидеть тихо. Я ведь просила вас подождать меня. Мне очень жаль, что так получилось, ребята, но, может быть, теперь вы научитесь следовать указаниям!

– Вас понял! – чеканит Фрэнк, отдавая ей честь.

Когда мама уезжает, мы втроем оказываемся лицом к лицу с сержантом-инструктором.

– ЖИВО НА ПОЛ И ВЫДАЙТЕ МНЕ ДЕСЯТЬ ТЫСЯЧ! – плюет он нам в лицо.

– Десять тысяч чего? – шепчет Элиза.

– ОТЖИМАНИЙ, СЛИЗНЯК!

Вниз и вверх, вниз и вверх… Мои мышцы горят. Я буду отжиматься до тех пор, пока у меня не отвалятся руки, не так ли?



ДЕЛО ЗАКРЫТО




страница 49







МЫ НАБИРАЕМ «СОРОК ДЕВЯТЬ» на замке таинственного ящика Лейлы. Коробка со щелчком открывается, и Элиза заглядывает внутрь. Там лежит большая стопка бумаг, отчего Фрэнк издает стон.

– Скукота-а-а-а-а, – жалуется он.

– Почему бы тебе не посчитать плитки на потолке? – предлагает Элиза. – Это… э-э… очень важное дело, и ты единственный, кому я могу его доверить, Фрэнк!

Ее брат на мгновение задумывается.

– Хорошо! – наконец отвечает он. – Один. Два.

– Это займет его секунд на десять, – говорю я.

– Тогда давай читать быстрее.

Она протягивает мне стопку. Первое, что я вижу, это надпись в верхней части страницы: «ПЕТИЦИЯ ОБ ЭМАНСИПАЦИИ НЕСОВЕРШЕННОЛЕТНЕГО». Отлично, я уже ничего не понимаю.

– Элиза? – взываю я, но она ахает, прочитав что-то на собственной бумаге.

– «Уведомление о прекращении представительства».

– Что?

– Так написано на моем листке, – взволнованно говорит Элиза.

– Отлично, значит, у нас обоих непонятные документы.

Элиза кладет листок на пол, и мы склоняемся над ним.

– «Уведомление о прекращении представительства» означает, что Лейла рассталась со своим агентом. – Она листает контракт. – Очевидно, она отказалась от услуг Таггл и прислала ей уведомление за шестьдесят дней… двадцатого ноября.

– За день до исчезновения, – говорю я, чувствуя, как у меня перехватывает дыхание. Но потом беру себя в руки, потому что у меня есть предчувствие, что мой документ касается чего-то другого.

Я передаю его Элизе, чьи глаза становятся все шире и шире, чем дальше она читает.

– Вот оно, Карлос! Это недостающая часть головоломки Мириам.

– Что ты имеешь в виду?

– Ты знаешь, что такое юридическая эмансипация?

– А должен?

Она показывает на бумагу:

– Если тебе меньше восемнадцати, ты считаешься несовершеннолетним и нуждаешься в разрешении опекуна на… ну… практически на все. Но в особых случаях суд разрешает подростку развестись с родителями. Это называется юридической эмансипацией. И именно это Лейла делает с Мириам. Она не просто выгнала ее со съемочной площадки. Она вышвырнула ее из своей жизни… навсегда.

– Эм, ребята? – подает голос Фрэнк.

Я достаю письмо, которое мы получили от мамы, – то, которое мы только что расшифровали.

– Вот почему в послании Лейлы Вольфгангу говорится, что Мириам ушла из ее жизни. И помните, как мы нашли в бардачке Мириам письмо о дате ее судебного разбирательства? Вот зачем она идет в суд! Лейла вызывает ее туда.

– Ребята, – повторяет Фрэнк.



– Уверен, суд удовлетворит требование Лейлы закрепить ее самостоятельность. Ей шестнадцать, она ответственна, в ее жизни есть взрослые, к которым она может обратиться, она работает на полную ставку. И мать воровала деньги с ее банковского счета.

– Значит, она одновременно разрывает отношения с мамой и агентом, – говорит Элиза. – Это довольно смелые шаги…

– РЕБЯТА! – кричит Фрэнк.

Мы поворачиваемся на сто восемьдесят градусов, чтобы посмотреть на него. И тогда видим, что вокруг его тоненькой шеи обвиваются руки: руки Мириам.



ЧТОБЫ ОБВИНИТЬ МИРИАМ В ПОХИЩЕНИИ ЛЕЙЛЫ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 95.



ЧТОБЫ ПОПРОСИТЬ МИРИАМ ОТПУСТИТЬ ФРЭНКА, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 154.





страница 52







– ПОЧЕМУ ВАМ запретили появляться на съемочной площадке?

– Простите? – Мириам выпучивает глаза.

– Почему вам запретили появляться на съемочной площадке? – повторяет Фрэнк. – Подождите. Я могу еще громче. ПОЧЕМУ ВАМ ЗАПРЕТИЛИ ПОЯВЛЯТЬСЯ НА СЪЕМОЧНОЙ ПЛОЩАДКЕ?

– Я… я не понимаю, о чем вы говорите. Мы… мы с Лейлой были лучшими подружками!

Кого она пытается обмануть?

– Нам известно, что у вас отобрали пропуск за кулисы. Все в порядке, всякое бывает, и если бы вы рассказали нам историю со своей точки зрения…

– Нам надо знать, почему вы поссорились с Лейлой, – заявляет Элиза, не оставляя камня на камне от моей стратегии усыпления бдительности подозреваемого.

Мириам это должно взбесить. И это действительно бесит Мириам.

– Не понимаю, какое тебе до этого дело! – рявкает она на Элизу. – Я имею в виду… Мы с Лейлой не ссорились – мы никогда не ссоримся, мы лучшие подруги! Как грубо и назойливо! Оскорбить меня вот так… Бросить обвинение прямо мне в лицо! Я не буду стоять здесь и терпеть это хамство!

Она кидается к двери.

– Подождите! – кричу я, но Мириам не останавливается.



ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 475.





страница 53







НАДО ЛЕЗТЬ НА ДЕРЕВО. Фрэнк очень настойчив. И он обычно находит хорошие подсказки, пусть даже и случайно.

Я лезу первым, Элиза следует за мной. Мне немного не хватает практики.

– Вперед, БЕЗДЕЛЬНИКИ! ЛЕНИВЦЫ, шевелитесь! – подгоняет нас Фрэнк.

Струйка пота стекает по моему лбу, и я продолжаю подъем.

Наверху я подбираюсь к Фрэнку, затем поворачиваюсь, чтобы подтянуть Элизу и помочь ей преодолеть оставшуюся часть пути. Когда мы все устраиваемся на ветке дерева, Фрэнк указывает на ствол.

– ТА-ДА! – торжественно вопит он. – Всегда рад помочь!

На дереве что-то вырезано:

Б. Б. с. Л. Д.

– Л. Д. – это явно Лейла Джей, – говорю я. – А Б. Б., должно быть…

– Брэд Брэдли, – заканчивает за меня Элиза. – Так они были парой? Или его чувства были безответ…

Брррррррррум!

Этот звук я никогда раньше не слышал в реальной жизни, но мгновенно понимаю, что? его издает. Мы все в ужасе перегибаемся через сук. У подножия дерева кто-то заводит бензопилу.

– ЭЙ! Перестаньте!

Фигура в капюшоне смотрит на нас, вместо лица у незнакомца – белая маска. На ней нет ни отверстий для глаз или рта, ни каких-либо отличительных черт. Непонятно, кто скрывается под этой маской и абсолютно черным костюмом: мужчина или женщина, мальчик или девочка. Все, что я знаю, это то, что мы должны спасаться.

Дерево вибрирует, и звук крошащейся древесины ни с чем не спутаешь. Мы перехватываем ветви, пытаясь спуститься вниз, но цепная пила работает лучше нас. И намного быстрее.

Внезапно дерево накреняется.

– МЫ ПАДАЕМ! – вопит Фрэнк. – ПА-А-А-А-БЕРЕГИСЬ!



ДЕЛО ЗАКРЫТО




страница 55







УПРЯЖЬ, ОПРЕДЕЛЕННО, ЛУЧШЕ. Мы с Элизой помогаем Фрэнку влезть в нее, и я, как можно быстрее, застегиваю ремни. Краем глаза замечаю, что Элиза выглядит зеленоватой, как будто ее сейчас стошнит. Ей явно не нравится идея столкнуть брата с высокой платформы. Но ничего лучше нам придумать не удалось.

Я протягиваю Фрэнку второй карабин, прикрепленный к другой веревке:

– Возьми вот этот с собой.

Элиза поднимает брови.

– Зачем? – спрашивает Фрэнк.

– В брючных костюмах есть шлёвки – петли для ремня, – говорю я ему.

Элиза выглядит ошеломленной, но Фрэнк, судя по всему, меня понимает.

– Есть, капитан! – Он отдает честь.

– Удачи! – желаю я и сталкиваю его с края мостика.

– Я птица! Я – самолет! Я СУПЕРФРЭНК! – кричит он, рассекая воздух. Он пикирует прямиком на Таггл, держа карабин в вытянутых руках. И цепляет его прямо за петлю ее ремня.

– ТЯНИ!

Элиза дергает за веревку, но ей нужна моя помощь. Я подсовываю веревку, на которой держится Фрэнк, себе под ноги, оставляя его висеть в воздухе, и помогаю Элизе тянуть. Таггл отрывается от земли.

– Отпустите меня! – орет она, размахивая ногами.

Но мы не собираемся этого делать. Мы держим ее на весу, и она дергается, как муха в паутине.

– Уиииииии! – восклицает Фрэнк, раскачиваясь взад-вперед.

Бум!

Дверь в студию распахивается, и в нее врывается целый рой полицейских.

– Твоя мама! – говорит Элиза.

И действительно, мама входит в студию вслед за офицерами, у нее опухшее лицо, как будто она плакала.

Луиза привела подкрепление!

Как только офицеры понимают, что происходит, они бегут к Фрэнку, чтобы поймать его.

– А ВОТ И Я! – кричит Фрэнк, когда я убираю ногу с веревки, на которой он держится.

Мальчик падает в распростертые объятия полиции.

Затем мы отпускаем Таггл, которая камнем ухает вниз. Она приземляется на одного из офицеров и пытается убежать, но пятеро полицейских прижимают ее к земле.

Таггл вся разноцветная и скользкая от краски. Наконец женщина-полицейский защелкивает наручники на ее запястьях. Все кончено.

Я машу маме. Она жестами показывает, чтобы мы подошли к ней прямо сейчас. Я сглатываю. Пока я спускаюсь вниз и иду к ней, у меня в животе все сжимается. Не могу смотреть ей в глаза, потому что, хотя мы спасли Лейлу, мама имеет полное право сердиться на нас. Я солгал ей. Я улизнул. Я снова ослушался ее. Я не виню ее, если она меня ненавидит.

К моему удивлению, она начинает быстро целовать меня то в одну, то в другую щеку.

– Ты, – говорит она между поцелуями. – Ты. В. Очень. Большой. Беде.

– Прости, – прошу я, когда она делает паузу. – Я просто не хотел, чтобы ты отстранила меня от дела.

– Ты не можешь просто делать все, что захочешь, когда тебе вздумается. Если тебе не нравятся мои родительские распоряжения, очень жаль. Но именно я принимаю решения.

– Я знаю.

– И ты должен хоть немного доверять мне, Карлос. Ведь я склонялась к тому, чтобы позволить тебе работать со мной.

– Но ты сказала… сказала, что это слишком опасно.

– Я и сейчас так думаю. Но, если бы ты был рядом со мной, возможно, я смогла бы защитить тебя. Вместо этого ты просто бросился навстречу опасности, в одиночку, с безрассудной самоотверженностью!

– Прости, – повторяю я.

– Простите, мисс С., – эхом отзывается Элиза, чуть не плача.

Мама хмурится. А потом ее взгляд скользит туда, где полицейские помогают Фрэнку выбраться из упряжи. Несколько санитаров позади мамы укладывают Лейлу на носилки.

– С Лейлой все будет в порядке? – спрашиваю я.

Мама провожает нас к врачам скорой помощи, которые уверяют, что с Лейлой все будет хорошо, как только она проснется. У нее, похоже, нет ни внутренних, ни внешних повреждений. Очевидно, Таггл просто дала ей что-то, чтобы она заснула, пока агент переносила ее… и занималась нами.

Помимо того, что Лейла находится без сознания, а вся съемочная площадка залита краской, меня беспокоит еще кое-что. Что я испортил мамино расследование. Возможно, Вольфганг рассердится. И может быть, он откажется ей платить.

– Мы напортачили с твоим делом? – шепчу я.

– Посмотрим, что скажет мистер Вестовер, – отвечает мама.

Вольфганг, словно только и ждавший, когда назовут его имя, пинком распахивает дверь студии и врывается внутрь, сопровождаемый горсткой людей, которые, как я предполагаю, тоже являются продюсерами.

– Вот вы где! – говорит он маме. – Я только что получил сообщение о Таггл. Таггл! Кто бы мог подумать?

– Надеюсь, это означает, что вы сможете восстановить свой производственный график, – отвечает мама. – После того как Лейла поправится, конечно. И… я очень сожалею о беспорядке.

– Каком беспорядке? А, краска? Ерунда, это ничего! Вы бы видели это место после того, как мы сняли финал третьего сезона. Дракон сжигает школу дотла – осторожно, спойлер! Повсюду сажа, пепел и обгорелые стены. Так или иначе… – Он достает из кармана чек: – Вы спасли наше шоу. И действительно этого заслуживаете.

Мама берет чек и подмигивает мне. И вот тогда мне становится ясно, что, хотя я, вероятно, просижу под домашним арестом до следующего столетия, у нас с мамой все будет в порядке.

Затем Вольфганг берет маму под локоть и провожает ее к двери.

– Мистер Вестовер, куда вы меня ведете?

– К прессе! Мы собираемся прославить детективное агентство «Лас Пистас». И сделаем вас ЗВЕЗДОЙ.

Я едва сдерживаю смех, видя, как мама пытается вырваться из рук Вестовера, чтобы не оказаться перед камерами в пижаме и гостиничном халате. Но Вольфганг настаивает. Когда мама выходит за дверь, полиция увозит Таггл, а скорая уезжает с Лейлой, мы втроем остаемся одни в тишине студии.

Я обнимаю Элизу и Фрэнка. Нашу финальную сцену не освещает луч прожектора, но он нам и не нужен. Друг у друга есть мы… и радость от раскрытия тайны.



ДЕЛО ЗАКРЫТО




страница 60







– ФРЭНК! – КРИЧУ Я. – Вонючий газ!

Фрэнк дает себе волю.

ПФФФФФФФ!

Элиза кричит, и мы оба закрываем носы и рты. Вольфганг приобретает нежный салатовый оттенок, а затем отходит к задней стенке шкафа, где его тошнит. Таггл выглядит растерянной, но потом запах доходит и до нее – это видно по тому, как ее глаза слезятся, а нос дергается.

– Это отвратительно. Ой, я чувствую его вкус! Он у меня на языке!

Фрэнк движется к выходу задом вперед, пукая на все лады и создавая невидимое зловонное облако вокруг Таггл. Она даже начинает шататься. И ослабляет хватку на пульте.

– Давай, Фрэнк!

Фрэнк подпрыгивает и вырывает пульт у нее из рук.

– ТА-ДА! – вопит он.

Я хватаю брезент, покрывающий Лейлу. Используя наши рубашки в качестве масок, мы с Элизой входим в облако газов. Обматывем Таггл брезентом и крепко завязываем его.

Таггл рвет.

– Хорошо, что сегодня на обед у меня была фасоль! – хвалится Фрэнк, хотя на самом деле это не так. – Фа-соль, фа-соль, музыкальная еда, звуки создает всегда! Чем больше ты ее жуешь, тем больше газа поддаешь! Чем больше газуешь, тем сильней иммунитет, так что ешь фасоль на зав трак, ужин и обед! Фа-соль, фа-соль, полезна и приятна, к тому же ароматна…

Элиза поет вместе с ним, но у меня нет настроения для песен – пока не найду маму.



Через несколько часов вокруг царит суматоха. Парамедики привели Лейлу Джей в чувство, ей дали несколько коробок сока и одеяло. Кажется, у нее эмоциональное потрясение, но физически она почти не пострадала – если не считать нескольких порезов и синяков, полученных, пока она была без сознания, а ее волокли по подвалу.

Я нашел маму запертой в шкафу в гримерке Лейлы. Выходит, Таггл не блефовала насчет того, что сперва добралась до нее. У мамы тоже есть несколько царапин – от драки с агентшей. Но, даже когда вокруг нее снуют медики, она не забывает о своем детективном долге.

Она позаботилась о том, чтобы все, даже полиция, дали Лейле несколько часов уединения, и Лейла, казалось, очень благодарна за это. Она чуть не расплакалась, перед тем, как удалилась в свою гримерку с маминым номером телефона на всякий случай.

Тем временем полицейские вытащили Таггл, которая хранила гробовое молчание. Никакого монолога о ее коварном злодейском плане. Никаких объяснений, почему она это сделала. Мама шепнула мне на ухо, что Таггл знает: все, что она скажет во время ареста, может быть использовано против нее в суде. И Бог свидетель – ее есть за что судить: похищение, поджог, покушение на убийство, клевета, мошенничество… Список можно продолжать и продолжать.

– Не могу поверить, что газовая атака Фрэнка спасла положение, – говорит Элиза, когда мы стоим на солнце и смотрим, как отъезжают полицейские машины.

– Я изрядно газанул! – радостно восклицает Фрэнк. – Пустил ветры! Выпустил шептуна! ПУФ-ПУФ!

Я смеюсь и вижу, как Вольфганг Вестовер и Гильотина разговаривают с прессой у ворот студии. Брэд Брэдли посылает сам себе в зеркало воздушные поцелуи. Маму Лейлы выпроваживают из помещения по Лейлиной просьбе.

Чья-то рука касается моего плеча.

– Пошли, – говорит мама. – Лейла только что написала – она готова поговорить.

– Мне тоже можно пойти?

Мама наклоняется и кладет руку мне на плечо:

– Я знаю, что наш план с рациями сработал не совсем так, как мы хотели, но ты отлично поработал и ногами, и головой. И я наконец поняла то, что ты пытался мне сказать все это время. Ты прирожденный детектив, ихо.

Я сияю:

– Так что в следующий раз…

– Пор Диос[3 - Por Dios (исп.) – ради бога.], Карлос, мы только что закончили с этим делом. Давай сделаем хотя бы десятиминутный перерыв!

Я смеюсь.

– Но да, в следующий раз ты будешь моим помощником. С самого начала. Обещаю.

Я протягиваю ей мизинец, и она пожимает его своим. А потом тащит меня за мизинец обратно в студию – в гримерную Лейлы. Элиза и Фрэнк следуют за нами. Когда мы стучим, по ту сторону двери раздается громкий визг Лейлы.

Она впускает нас, и, хотя она все еще выглядит так же потрясающе, как и всегда: сияющая смуглая кожа, яркие карие глаза и безупречно аккуратные локоны – сразу видно, что она очень напугана.

– Е-е-е-е больше нет?

– Ее увели, – уверяет ее мама.

– Не думаю, что она хотела меня похитить, – говорит Лейла. – Похоже, она просто запаниковала. Или сорвалась. Не знаю, что хуже. Но, даже если это не было запланировано, она все равно держала меня в плену несколько дней! Могла бы и отпустить! Она пыталась убедить меня не разрывать контракт с ее агентством… или, по крайней мере, не говорить никому обо всем, что она натворила.

Как будто это возможно! Я расскажу об этом всему миру, – ее глаза наполняются слезами. – Спасибо, что нашли меня. Я… я не знаю, что бы делала без вас.

– Да, – говорит мама, сияя от радости. – Младшие сотрудники детективного агентства «Лас Пистас» – единственные в своем роде.

Вряд ли я в принципе могу улыбаться шире.

– Жду не дождусь возможности увидеть, как они расследуют следующее дело, – говорит мама.

Я ошибся. Я могу улыбаться куда шире.



ДЕЛО ЗАКРЫТО




страница 65







ВОЗМОЖНО, ЭТО НАШ единственный шанс исследовать кабинет Вольфганга. Мы должны воспользоваться им.

Мы проскальзываем внутрь, и дверь захлопывается за нами. Мы с Элизой начинаем обыск, а Фрэнк садится в большое вращающееся кресло Вольфганга и крутится, крутится, крутится.

– Уииииииии! – верещит он.

– Эй! Взгляни-ка сюда.

Элиза подходит к компьютеру, и мы смотрим на отправленное письмо, которое я нашел.



Дуглас,


– Кто это Дуглас? – спрашивает Фрэнк.

– Дуглас Чен, – отвечает Элиза. – Режиссер шоу. Его все называют Гильотиной, помнишь?



Я знаю, что график съемок следующего сезона сбивается, но не волнуйся: исчезновение Лейлы – хорошая новость. Это же грандиозная рекламная кампания для нашего шоу! Идеальный пиар-трюк – боже мой, почему я не подумал об этом раньше? Наше шоу еще никогда не гуглили так часто. И наши рейтинги никогда не были выше. Я просто счастлив.

    В. В.

– Как-то это дурно пахнет… – говорю я.

– Да? Что? Можно мне это съесть? – оживляется Фрэнк.

– Ты прав, – говорит Элиза. – Вольфганг, судя по этому письму, слишком уж доволен. Ты думаешь, это он организовал исчезновение Лейлы?

Вдруг дверная ручка поворачивается – а у нас нет времени, чтобы спрятаться!

Вольфганг Вестовер стоит с отвисшей челюстью.

– Я… я кое-что забыл, – словно оправдывается он. – А что вы здесь делаете?

– Вы рады исчезновению Лейлы, не так ли?

– Прошу прощения? – На его лице смешались растерянность и ярость.

Его подбородок дрожит.

– Это ведь отличная реклама для шоу?

Вольфганг, прищурившись, смотрит на свой компьютер. Наступает напряженная пауза, и я задерживаю дыхание. На какое-то мгновение мне становится страшно, что перекошенное лицо Вольфганга вот-вот лопнет.

– Сначала вы прячетесь в моем шкафу. Потом копаетесь в моих письмах – не отрицайте! – восклицает он, когда мы с Элизой открываем рты, чтобы возразить.

Как раз в тот момент, когда я думаю, что хуже уже быть не может, вбегает мама.

– Что ты здесь делаешь? – выпаливает она. – Опять? Я же велела тебе ждать у стула Гильотины!

– Не пудрите мне мозги! – рявкает Вольфганг. – Это вы их подговорили, не так ли? Это все часть вашей игры, двуличная мошенница!

Я аннулирую ваш пропуск. Охрана!

Он нажимает кнопку на своих модных часах. Вбегают четверо охранников, хватают и тащат нас прочь.

– Карлос, что ты наделал? – кричит мама.

– ОТПУСТИТЕ НАС! – требует Фрэнк.

– В следующий раз не связывайтесь со мной, – холодно говорит Вольфганг. – Знаете, как легко мне добиться, чтобы вас выселили из дома?

Мне неприятно это признавать, но это было… элементарно, Вольфганг.



ДЕЛО ЗАКРЫТО




страница 68







ФРЭНК, ЭЛИЗА И Я должны остаться здесь и охранять реквизиторскую. Мы обещали.

Но это не значит, что мы должны сидеть молча и плевать в потолок. Пришло время осмотреть место преступления.

Мы закрываем дверь, чтобы актеры и съемочная группа, ожидающие в холле, не могли видеть, что происходит. На случай, если наткнемся на важную улику.

Мы с Элизой сидим на полу, перебирая бракованный реквизит: сломанные палочки, порванную одежду, черенки от метел. Фрэнк визжит от восторга при виде ящика с фальшивыми усами и бородами.

– Не знаю, найдем ли мы здесь что-нибудь, – констатирует Элиза через некоторое время. – Кажется, что здесь все сломано, раздавлено или разрублено на куски.

– Надо продолжать поиски, – настаиваю я.

– Мне нравятся эти усы! – заявляет Фрэнк, покручивая усы с завитыми кончиками. – Или вам больше нравятся эти? – спрашивает он, примеряя бакенбарды.

Только он накладывает фальшивые бакенбарды себе на лоб.

Я закатываю глаза.

– Отлично придумано, дружок, – хвалит его Элиза.

– Ты даже не смотришь! – ноет Фрэнк. – Элизаааааа!

Он топает ногой и затем прыгает вверх и вниз. Треснувшее зеркало от пола до потолка на стене дребезжит, а разбитый шкаф скрипит.

– Фрэнк! Прекрати!

– Фрэнк! – кричит Элиза пронзительным голосом. – Никаких истерик.

– ДА, ИСТЕРИКИ! – радостно орет Фрэнк.

Затем поднимает с пола мусор и принимается разбрасывать его. Бух! Бах! Бдыщ!

Фрэнк попадает по зеркалу, и оно разлетается на куски. Порыв холодного воздуха пробегает по комнате. Я прижимаю руки к груди, а Элиза дрожит.

– Призрак! – вопит Фрэнк.

– Откуда этот ветер? – спрашивает Элиза.

Я прохожу по комнате, вытянув руки перед собой, на ощупь ища источник сквозняка. Трудно избежать обломков реквизита, но я крадусь на цыпочках. Сначала проверяю дверь, но там нет движения воздуха.

– Здесь! – Элиза указывает пальцем: – Разбитое зеркало.

Стоя перед зеркалом, я понимаю, что она права.

После исчезновения зеркального стекла ветер начал продувать тонкую деревянную подложку. Я отодвигаю раму в сторону… и вижу небольшое отверстие. Это туннель, достаточно большой, чтобы по нему можно было проползти.

– Ну почему это всегда туннели? – стонет Элиза.

– Ура! – восклицает Фрэнк, от истерики и следа не остается. – Люблю ползать!

Я достаю телефон из кармана. Надо написать об этом маме. Мы не знаем, куда ведет этот туннель и что там внутри. Но я должен сообщить ей, куда мы отправляемся.

Элиза хмурится ^

– Кому ты звонишь?

– Охотникам за привидениями! – подпевает Фрэнк.

– Я пишу маме. На всякий случай.

– Ты уверен? – уточняет Элиза. – А что, если она запретит нам исследовать туннель?

Я колеблюсь. Мне не нравится лгать маме. Но, может быть, Элиза права: мама действительно слишком заботлива. А с другой стороны, она ведь позволила нам принять участие в расследовании, и скрывать наше местонахождение – все равно что вонзить ей нож в спину.

Я быстро пишу маме:



Идем по следу. Дыра в стене бутафорской комнаты ведет неизвестно куда!

Объясню позже.


Элиза качает головой. Возможно, ей это и не по душе, но я знаю, что поступил правильно.

Не сказав Элизе ни слова, я опускаюсь на четвереньки и медленно погружаюсь в темноту.

В туннеле холодно. Сквозняк продолжает дуть прямо сквозь нас, и достается в основном мне – я же ползу впереди. Я заслоняю от ветра Фрэнка и Элизу. Практически как защитная стена.

У меня стучат зубы, но останавливаться нельзя. Мы нужны Лейле Джей. Потому что, чем глубже мы погружаемся в эту тайну, тем очевиднее, что ей, кроме нас, никто не поможет.

– Карлос? – тихо произносит Элиза – мы ползем, кажется, уже целую вечность. – Это точно правильный путь? Может быть, это просто мышиная нора или что-то в этом роде.

– Мышиная нора, достаточно большая, чтобы в нее мог поместиться человек?

– Гигантская мышь! – восклицает Фрэнк. – Как… как крыса! Или белка. Вы когда-нибудь рассматривали белку? Это же просто крыса с хвостом!

– У крыс тоже есть хвосты, Фрэнк, – напоминает ему Элиза.

– Но не пушистые. А хвосты-червячки.

– Но хвосты-червячки – это все равно хвосты…

– Ш-ш-ш-ш! – перебиваю я. – Я что-то вижу!

Впереди туннель как будто расширяется, позволяя подняться на ноги. Мы оказываемся в пустой нише, которая очень похожа на внутреннюю часть кладовки. Потолок возвышается по меньшей мере в двадцати футах над нами, и все вокруг сковано холодом: воздух, грязные стены, темнота.

Это напомнило мне второй сезон шоу, где персонажа Лейлы похитили и увели в секретную пещеру. Она должна была решить головоломку, чтобы вырваться на свободу.

Погодите-ка… это что, та самая пещера? Могли ли они снимать здесь? Возможно ли поместить камеры в пространство под Восьмой студией? Определенно здесь надо тщательно осмотреться.

– Элиза, можно мне твой фонарик?

– Конечно, – отвечает Элиза, ее голос эхом отражается от стен. Она протягивает мне фонарик. – Ты думаешь, мы под землей?

– Ага! Попали в подземные тайники! Где живут жуки-пауки! – весело щебечет Фрэнк. – Эй, я стих придумал!

Я свечу фонариком и вижу надписи, вырезанные на стене:













Это точно пещера из шоу. И мы застряли в ней – точно так же, как персонаж Лейлы – Аурелия!

– Ого, ничего себе! – восклицаю я и направляю луч фонарика на брата и сестру Томпсонов. – Элиза, помнишь, это было во втором сезоне?

– Конечно помню! – радостно визжит она.

– И… ты помнишь решение?

Ее лицо вытягивается:

– Нет, не помню.

– Я знаю! – вопит Фрэнк.

– Фрэнк, но ты даже не смотришь «Юную ведьму».

– Зато я знаю этот пароль! – хвастается он. – Это «молнии».

– Это определенно не они, – говорит Элиза. Потом она издает стон: – Жаль, что я не могу вспомнить ответ. Но я думаю, что нам просто придется разгадать шифровку самим… как в сериале «Юная ведьма».



ДОБАВЬ ТРИСТА ДВЕНАДЦАТЬ К РЕШЕНИЮ ГОЛОВОЛОМКИ И ПЕРЕЙДИ НА СООТВЕТСТВУЮЩУЮ СТРАНИЦУ.



ЧТОБЫ ПОПРОСИТЬ У ЭЛИЗЫ ПОДСКАЗКУ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 248.





страница 75







СНАЧАЛА Я УДАЛЯЮ букву О. Затем К, О, Р, У. И вуаля! Мы внутри!

Вот только… мы не внутри. Ящик остается запертым.

Внезапно раздается сигнал тревоги.

УА-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!

Я роняю коробку, экран трескается.

– Что вы делаете? – раздается резкий голос от двери. Рядом с Гильотиной стоят два охранника. – Это частная собственность! – кричит режиссер. – Рыться в моих вещах без ордера на обыск незаконно. Отойдите от моего стола!

– Ладно, ладно, – примирительно говорю я, поднимая руки.

Элиза следует моему примеру, а вот Фрэнк тычет указательным и большим пальцем в Гильотину и заявляет:

– Этот город слишком мал для нас обоих.

– Уберите их отсюда, – приказывает Гильотина, щелкая пальцами.

Охранники хватают нас за запястья и вытаскивают из кабинета. У Гильотины на лице сияет широченная самодовольная улыбка.

– Куда вы нас ведете? – спрашиваю я охранника, который тащит меня за собой.

Мы покидаем Восьмую студию, и нас тянут по дорожке, ведущей от студии «Бербанк» к бетонному зданию без опознавательных знаков.

– Туда, куда отправляются все плохие актеры, – в Тринадцатую студию – студию позора!

Он открывает дверь и толкает меня внутрь – в заброшенное помещение, тускло освещенное мерцающими огнями. Внутри только куча бесконечно причитающих актеров.

– Я забыла свои реплики! – кричит какая-то женщина, хватая Элизу за плечи.

– Это еще ничего! – завывает кто-то еще. – Я неправильно встал под освещение.

– Я совершил худшее преступление, какое только может совершить актер, – чихнул на продюсера! – шепчет мужчина.

– Я споткнулся о проволоку.

– Я подстригла волосы на два сантиметра короче, чем надо!

– Какой позор! Позор! – стонут все актеры. – Ужас, ужас!

Они сгрудились вокруг нас, как зомби, – и их слишком много. Мы в ловушке…



ДЕЛО ЗАКРЫТО




страница 77







МЫ РЕШАЕМ ВЕРНУТЬСЯ в студию. Луиза дала нам так много информации о потенциальных подозреваемых, что было бы глупо не поговорить с ними. Мы можем ничего не найти в лесу, но обязательно что-нибудь обнаружим, если расспросим потенциальных злоумышленников.

Студия переполнена членами съемочной группы и актерами, которые выглядят так, словно снимают очередную сцену. По воздуху летают пончики, и Брэд Брэдли выполняет трюк перед зеленым экраном: сидит на метле, пытаясь поймать их ртом. Я не знаю, зачем и что, черт возьми, происходит в четвертом сезоне. Но мне это кажется волшебным. И Фрэнку, у которого практически текут слюнки, видимо, тоже.

– Я считаю, нам надо повторить этот трюк, – говорит он. – Пойдемте купим суперпончик!

– Думаю, нам нужно кого-нибудь допросить, – возражаю я.

Но, когда я оглядываюсь вокруг, у меня складывается впечатление, что все заняты шоу. Брэд играет. Гильотина снимает. Вольфганг что-то записывает в блокнот. Таггл сидит за компьютером в углу. Мириам Джей нигде нет. А Луиза осталась снаружи.

Я оборачиваюсь и вижу единственного человека, с которым не хотел бы встретиться: маму.

Она подходит к нам и, даже не поздоровавшись, выхватывает у Элизы блокнот. Жаль, что та не убрала его до того, как мы вернулись в здание.

Но теперь уже слишком поздно. Мама переводит взгляд с записей Элизы на меня. Потом снова на записи Элизы. Потом снова на меня.

Мне хочется провалиться сквозь землю.

– Ты проводишь расследование, – говорит мама. – Не так ли, Карлос?



ЧТОБЫ РАССКАЗАТЬ МАМЕ ВСЮ ПРАВДУ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 341.



ЧТОБЫ СОВРАТЬ МАМЕ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 411.





страница 79







Я РЕШАЮ СДЕЛАТЬ вид, что не заметил оговорку Гильотины. Что бы это ни означало, нельзя давить на него слишком сильно.

Поэтому Гильотина делает глубокий вдох, нервно завязывает конский хвост у себя на голове и продолжает:

– Как я уже говорил, работать с Лейлой – настоящий кошмар. Едва ее назначили на должность исполнительного продюсера, она стала бросать мне вызов по любому поводу. На каждое режиссерское решение у нее был какой-то вопрос, комментарий или жалоба: «Нет, не так, мистер Чен», – передразнивает он высоким голосом: – «Я думаю, что мой персонаж должен здесь заплакать». Кто, в конце концов, здесь режиссер? – восклицает он. – За двадцать лет работы в индустрии я никогда не видел такой дерзкой, наглой и своевольной девушки!

Элиза скрещивает руки на груди с выражением неприязни на лице. Думаю, она не слишком благосклонно отнеслась к его замечанию о своевольных молодых девушках… как будто своеволие – это плохо.

На самом деле, мне его слова тоже не понравились.

– Значит, вас раздражает, что у нее есть свое мнение относительно того, как должен вести себя ее персонаж? Персонаж, которого она играет уже три сезона?

Ноздри Гильотины раздуваются:

– Я режиссер, босс. А Лейла Джей – всего лишь актриса.

– Мне казалось, что босс здесь продюсер, – замечаю я. – Вольфганг Вестовер.

Гильотина снова взрывается:

– Даже не упоминайте об этом фигляре!

– Фигами виляли! – Фрэнк прикладывает сложенные фигой пальцы пониже спины и гордо виляет ими.

– Вот именно, – кивает Гильотина. – Он может сколько угодно называть себя боссом, но у него никогда не будет моего художественного видения этого телевизионного шоу. И что хуже всего, он не знает, как контролировать Лейлу. Он позволяет ей строить из себя самую умную. Усту пает ее требованиям, дает все, что она захочет. Я единственный, кто видит ее такой, какая она есть: избалованное отродье.

Элиза, Фрэнк и я резко вдыхаем. Он зашел слишком далеко, назвав пропавшую девушку «отродье». Особенно после того, как упомянул ее в прошедшем времени. В моей голове звучит сигнал тревоги. Но в то же время, будет ли настоящий преступник открыто выказывать свою ненависть к жертве, зная, что мы расследуем ее исчезновение? Никто не может быть настолько глуп, верно?

– Послушайте, – нарушает тишину Гильотина. – Если вам нужны дополнительные доказательства недостатков Лейлы, вам следует поговорить с ее агентом или с ее мамой.

– Почему?

– Лейла ругалась с ними обеими. Я хочу сказать… если Лейла ссорилась со мной, Брэдом Брэдли, Агатой Таггл и Мириам Джей, то общий знаменатель здесь один – Лейла. – Он поправляет галстук. – Если это все, что вам от меня было нужно, мне пора идти в лес.

– В лес? – переспрашиваю я.

– Ну ты же не думаешь, что мы проводим весь день внутри? – говорит он. – Это место, где мы снимаем сцены на открытом воздухе, когда не используем зеленый экран. Примерно в полумиле отсюда, все еще на территории студии. – Он выходит за дверь реквизиторской, затем оборачивается и говорит: – Уберите этот беспорядок.

И исчезает.

– Ого, – выдыхаю я. – Он просто ужасен.

– Настоящая какашья морда, – соглашается Фрэнк.

Элиза начинает убирать реквизит, который мы вытащили из ящиков.

– Не могу поверить, что ты позволил ему уйти, несмотря на то что он упомянул ее в прошедшем времени. Я была уверена, что ты спросишь его об этом.

Я пожимаю плечами:

– Иногда лучше не загонять подозреваемого в угол. Кроме того, мы знаем, что он допустил ошибку. И он знает. И он знает, что мы знаем.

– И мы знаем, что он знает, что мы знаем, что он знает, что мы знаем! – тараторит Фрэнк.

– У меня голова идет кругом!

Элиза закрывает сундук с реквизитом и поворачивается ко мне. Она задумчиво прикусывает губу.

– Так ты думаешь, Гильотина имеет какое-то отношение к исчезновению Лейлы?

– Пока рано говорить, – говорю я. – Но ведет он себя определенно подозрительно.

– Как и Брэд Брэдли.

– Как и Фрэнк! – восклицает Фрэнк.

Затем он берет волшебный посох – тот самый, что был у Королевы Ведьм, когда она сражалась с Аурелией в конце первого сезона. Этот посох практически священен для нас с Элизой. Но Фрэнку все равно, он небрежно размахивает им. Мы с Элизой отскакиваем назад, чтобы избежать удара.

– Куда теперь? – спрашивает Элиза.

– Нам все еще нужно поговорить с Луизой, – напоминаю я ей. – Брось, Фрэнк. Опусти посох.

– Но я собирался уничтожить все человечество! – ноет тот.

Ох-ох. Когда он начинает так ныть, это признак того, что настоящая истерика не за горами. Надо остановить это… взяткой.

– Я дам тебе шоко…

– Хорошо! – быстро говорит он, прежде чем я успеваю закончить предложение.

Это было легко.

Я роюсь в рюкзаке Элизы с закусками, когда мы выходим из гримерки. Моя голова практически полностью в ее сумке…

БАЦ.

Я поднимаю глаза, и мое сердце падает в желудок.

Мама.

Она смотрит поочередно на каждого из нас, на ее лице ясно написано подозрение. Она окидывает взглядом меня, потом Элизу, потом Фрэнка.

Она знает, и мой желудок снова делает сальто.

– ТРЕВОГА, ТРЕВОГА, ТРЕВОГА! – кричит Фрэнк. – БЕГИ, ПРЯЧЬСЯ, ПАНИКУЙ!

– Ихо, сынок, – говорит мама, прищурившись. – Мне казалось, я велела вам оставаться на центральной съемочной площадке.

– Да, это так.

– Так что вы делаете за кулисами в реквизиторской?

Этого я и боялся. С тех пор как мы раскрыли нашу первую тайну за ее спиной, мама твердила о доверии и честности. Я не был честен и снова обманул ее доверие… Я не хочу лгать ей, но она не допускает нас с Элизой до расследования с самого лета. Она просто не понимает, как много значит для меня возможность быть детективом – и как хорошо я с этим справляюсь. Если бы только имелся способ заставить ее понять, как сильно мне это нужно…

Но если я признаюсь сейчас, накажет ли меня мама за то, что я снова ей солгал? Или будет намного хуже, если я продолжу врать ей?

Ее глаза сужаются:

– Ты не знаешь, что сказать, Карлос. Вы вели расследование, хотя я абсолютно четко запретила вам это делать?



ЧТОБЫ СКАЗАТЬ МАМЕ ПРАВДУ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 341.



ЧТОБЫ СОЛГАТЬ МАМЕ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 411.





страница 85







– ЧТО ВЫ ДУМАЕТЕ о Луизе? – спрашиваю я его.

– Нахальная, навязчивая, раздражающая заноза – что еще я могу сказать?

– Но… почему тогда ее пускают на съемочную площадку, где она явно достает Лейлу?

– Если ты знаешь нужных людей, тебе дозволено делать все что угодно, – режиссер закатывает глаза. – И это относится ко всем детям на этой съемочной площадке. Включая Лейлу и Брэда. Избалованные маленькие сопляки, – бормочет он себе под нос.

– У вас проблемы с Лейлой? – уточняю я.

– Нет, – отвечает Гильотина. – У нас все просто восхитительно.

Но по его голосу непохоже, чтобы все было восхитительно.

Вероятно, у него серьезные проблемы с Лейлой, точно так же как у Брэда Брэдли. На этой студии что, у всех проблемы с Лейлой?



ЧТОБЫ УЗНАТЬ ПОДРОБНЕЕ О ЗАВИСТИ БРЭДА БРЭДЛИ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 139.



ЧТОБЫ СПРОСИТЬ ГИЛЬОТИНУ О ЕГО ПРОБЛЕМАХ С ЛЕЙЛОЙ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 243.





страница 86







– ТЫ СЛУЧАЙНО не фотографировала Лейлу перед ее исчезновением?

– Видишь это? – спрашивает Луиза, поднимая камеру. – Старая школа. Несовременный. Нецифровой. Я сама проявляю пленку так что, если вы хотите посмотреть, что мне удалось снять, это займет некоторое время. Хотя я могу попытаться напечатать снимки побыстрее, если вы думаете, что это поможет.

– Да, пожалуйста, – просит Элиза.

– Но мне не нужна моя камера, чтобы рассказать вам, что там происходит, – говорит Луиза, указывая большим пальцем в сторону студии. – В последнее время там творилось настоящее безумие. Еще до того, как Лейла растворилась в воздухе.



ЧТОБЫ РАССПРОСИТЬ ЛУИЗУ О СПЛЕТНЯХ НА СЪЕМОЧНОЙ ПЛОЩАДКЕ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 302.



ЧТОБЫ СПРОСИТЬ ЛУИЗУ, ГДЕ МОЖЕТ БЫТЬ ЛЕЙЛА, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 361.





страница 87







– ЧТО ТЫ МОЖЕШЬ рассказать нам о Луизе? – спрашиваю я Брэда.

– Она всех достает. И пугает.

– Как так? – шепчет Элиза, стараясь спрятать лицо в руки от смущения.

Брэд морщит нос:

– Когда Лейла идет на ужин со своими друзьями или мамой, Луиза появляется там со своей камерой. Она вечно ходит за Лейлой по пятам. Говорят даже, что Луиза устроила ее святилище в своем шкафу… из выброшенных салфеток Лейлы.

– Фу-у-у-у! – восклицает Фрэнк.

– А я о чем толкую, мелкий! – кивает Брэд. – Как бы – подруга, займись своей собственной жизнью, да? О, и однажды она украла прядь волос Лейлы. Вам кто-нибудь говорил об этом? На красной дорожке премии «Kids’ Choice Awards». Она просто набросилась на Лейлу Джей с ножницами и – чик. Отрезала один из ее локонов под корень, – Брэд ухмыляется. – Охрана схватила Луизу и оттащила прочь. Это было прикольно.

– Если Луиза так опасна, – говорит Элиза, – тогда почему ее пускают на студию? Мы видели ее снаружи. Девочка-подросток, держащая плакат «ПОКЛОННИК ЛЕЙЛЫ НОМЕР ОДИН!», верно?

Брэд хмурится. Нет, он смотрит с негодованием.

– С ней ничего нельзя сделать. Она племянница Вольфганга Вестовера, нашего продюсера.

Вау. Ладно. Такого я не ожидал.

– Вольфганг знает о ее жутком поведении?

Брэд пожимает плечами:

– В студии все об этом знают. Но мистер Вестовер не сделал ничего, чтобы остановить ее. Так что либо он знает и ему все равно, либо он не стремится это узнать. Какой из вариантов тебе нравится больше?

– Как ты думаешь, – размышляю я вслух, – Луиза могла похитить Лейлу?

– Нет, конечно. Потому что Лейлу не похищали.

Мы с Элизой переглядываемся. Секретная записка от Лейлы, которую мы нашли, говорит об обратном. Но Брэд, скорее всего, ничего не знает о загадочной шифровке, поэтому я ничего ему не говорю.

– С Лейлой все в порядке, – продолжает Брэд. – Уверен, что все это просто рекламный трюк. Способ добиться еще большей известности и внимания, – с горечью добавляет он. – Она обожает быть в свете софитов. В любых ситуациях. В этом вопросе я на стороне Гильотины.



ЧТОБЫ СПРОСИТЬ, ИЗ-ЗА ЧЕГО ССОРИЛИСЬ ЛЕЙЛА И ГИЛЬОТИНА, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 142.



ЧТОБЫ ОБВИНИТЬ БРЭДА В НЕНАВИСТИ К ЛЕЙЛЕ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 392.





страница 89







ЕСЛИ МИРИАМ ЗНАЕТ свою дочку так же хорошо, как моя мама – меня, то ей может быть известно, куда могла деться Лейла.

– Как вы считаете, где сейчас ваша дочь?

– Если бы я знала, нам не понадобились бы ваши услуги, – отвечает Мириам.

– Попробуйте предположить, – предлагаю я. – Возможно, она в своем втором доме?

– Вы ведь знаете, что у нее есть второй дом? – уточняет Элиза. – Это было в интервью, которое она дала в прошлом году перед третьим сезоном.

А мне казалось, что это я одержим! Вот вам, пожалуйста, – Элиза с удовольствием читает интервью Лейлы Джей!

– Разумеется, я знаю, что у нее есть второй дом, – раздраженно отвечает Мириам. – Но там ее нет.

– Думаете, она где-то прячется? Или ее похитили? Или она просто убежала?

– Откуда мне знать! – рявкает Мириам. – Я хотела сказать… Я просто так волнуюсь! – Она всхлипывает и сморкается в салфетку.



ЧТОБЫ СПРОСИТЬ МИРИАМ, ПОЧЕМУ ЛЕЙЛА ЗАПРЕТИЛА ЕЙ ПОЯВЛЯТЬСЯ НА СЪЕМОЧНОЙ ПЛОЩАДКЕ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 52.



ЧТОБЫ СПРОСИТЬ МИРИАМ ОБ ОТНОШЕНИЯХ ЛЕЙЛЫ С АКТЕРАМИ И ЧЛЕНАМИ СЪЕМОЧНОЙ ГРУППЫ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 368.





страница 90







НЕЛЬЗЯ ТАК РИСКОВАТЬ и допустить, чтобы мама запретила мне работать детективом… навсегда. Я не могу рассказать ей, чем мы занимаемся, пока не докажу свою правоту. Мамин взгляд прожигает меня насквозь.

– Так что же?

– Мы не занимались расследованием, – говорю я. – Мы бы так не поступили.

– Это правда? – спрашивает мама, глядя на Элизу и Фрэнка.

Элиза кивает, но, кажется, избегает встретиться взглядом с моей мамой.

– Все, что сказал Карлос, правда, – подтверждает Фрэнк, и я чувствую прилив облегчения. – В ДЕНЬ, КОГДА ВСЕ НАОБОРОТ!

Нет, Фрэнк! Нееееееееет!

Мама резко поворачивается ко мне:

– Я так и знала! Разве мы только что не говорили о доверии? И через две секунды после этого разговора ты решил улизнуть от своей няни?

– Эм…

– А потом ты солгал мне – опять – прямо в лицо?

Ну, когда она так говорит, все это, конечно, звучит очень плохо. Мама ведет нас обратно к Морин.

– Они сбежали, – говорит мама. – Так что – просто чтобы убедиться, что ты никогда больше их не потеряешь… – Мама лезет в сумку и достает три поводка.

Прежде чем мы успеваем удрать, мама надевает шлейку мне через голову и застегивает вокруг туловища, и Морин проделывает то же самое с Элизой.

Фрэнк пристегивается добровольно.

– Гав-гав-гав, я собачка! – сообщает он.

– Мама, это ужасно унизительно!

– Унизительно, но необходимо, – отвечает мама. – Очевидно, мне нужно держать тебя на коротком поводке… в буквальном смысле.



ДЕЛО ЗАКРЫТО




страница 92







АБСОЛЮТНО ТОЧНО: БУКВЫ на сгибе складываются в сообщение, в котором говорится, что бумаги находятся под половицей. Но какие бумаги? И почему она доверила Вольфгангу эту информацию? Думаю, мы узнаем это, только заглянув под половицу. Единственная проблема…

– Под какую именно половицу? – озвучиваю я свои терзания. – В студии миллион полов.

– Значит, нам придется обыскать их ВСЕ! – кричит Фрэнк. – Ломайте полы один за другим, пока мы не заглянем под каждую доску! – Он плюхается на пол и начинает царапать бордовый ковер.

– Прекрати, Фрэнк, – останавливает его Элиза. – Это пол в ее гримерке. Зачем ей прятать важные бумаги в чужой гардеробной или в комнате, которой пользуются все актеры и съемочная группа?

Звучит вполне логично, поэтому мы направляемся в комнату Лейлы, на цыпочках, чтобы не привлекать к себе внимания. В этом есть свои плюсы – мы целый день хотели обыскать комнату Лейлы – с тех пор как обнаружили, что Мириам Джей шарит там. Я только надеюсь, что Мириам не опередила нас и не нашла то, что лежит под половицами. Когда мы закрываем дверь в гримерку Лейлы, Фрэнк падает на пол и начинает стучать по доскам:

– Тук-тук! Кто там? – Фрэнк начинает хихикать. – Вы поняли, ребята? Поняли?

– Да, отличная шутка, Фрэнк, – отвечаю я, опускаясь на колени. Мои руки и ноги докладывают, что полы здесь очень жесткие.

– Вот она! – восклицает Элиза, поднимая доску у комода.

Элиза сует руку в тайник и вытаскивает металлическую желтую коробку – маленький персональный сейф.

– Открой ее! – восклицаю я.

– Не могу – она заперта!

Мы по очереди стучим по коробочке, встряхиваем и нажимаем, но ничего не открывается. Я переворачиваю ее:

– Элиза, смотри!

На коробке есть несколько крошечных желтых цифр, образующих треугольник. Поскольку и сама коробка желтая, их почти невозможно увидеть. А еще внизу есть два вращающихся циферблата, на которые можно нажать пальцем… на обоих цифры от одного до девяти.

– Кодовый замок, – констатирует Элиза. – Держу пари, эта пирамида каким-то образом подсказывает нам правильный ответ. Нам нужно ввести номер для взлома с помощью циферблатов.

– Или шарахнуть кувалдой! – радостно предлагает Фрэнк. – БАХ! Или бомбой! БУМ! Или акулой! ЧАВК!

– Неплохая идея, Фрэнк, – говорю я.

Элиза фыркает:

– Акула? Серьезно?

Я закатываю глаза:

– Да нет же! Кувалда – или какой-нибудь другой инструмент для взлома.

– Или можно просто решить головоломку – говорит Элиза, проводя пальцами по желтым цифрам на сейфе. – Может быть, это менее увлекательно, чем разбивать кусок металла вдребезги, но зато более надежно. Нам просто нужно выяснить недостающие числа в треугольнике.








ЧТОБЫ РАЗБИТЬ КОРОБОЧКУ КУВАЛДОЙ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 278.



ЧТОБЫ ВЗЛОМАТЬ СЕЙФ С ПОМОЩЬЮ ГОЛОВОЛОМКИ, НАЙДИ ЧИСЛО, КОТОРОЕ НАХОДИТСЯ НА ВЕРШИНЕ ТРЕУГОЛЬНИКА.

ПРИБАВЬ К НЕМУ ДЕВЯТЬ И ПОЛУЧИШЬ НОМЕР СЛЕДУЮЩЕЙ СТРАНИЦЫ.



ЧТОБЫ ПОПРОСИТЬ У ЭЛИЗЫ ПОДСКАЗКУ В РЕШЕНИИ ГОЛОВОЛОМКИ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 338.





страница 95







– ВЫ! – КРИЧУ Я. – Вы похитили свою собственную дочь!

– Во-первых, я этого не делала. Во-вторых, даже если бы я это сделала, это не было бы похищением. Нельзя похитить собственного ребенка.

– Конечно, можно похитить собственного ребенка! – возражает Элиза. – Это происходит все время!

– Мне нечем дышать! – хрипит Фрэнк.

– Так и должно быть! – огрызается Мириам. – Теперь о бумагах. Передайте их мне.

Безопасность Фрэнка важнее, чем любой дурацкий документ. Я протягиваю ей бумаги. Но она все еще слишком далеко, чтобы достать до них.

– Ближе, – велит она. – И никаких шуток.

– Что такого важного в этих бумагах? – спрашиваю я, подходя к ней.

– Их могут использовать в качестве доказательства моей вины. Я знала, что Лейла скрывала их где-то здесь, – мне просто нужно было их найти. Теперь я могу спрятать их, и никто никогда не узнает, что она была способна развестись со мной.

– Была? – тихо переспрашивает Элиза.

– Вы же не думаете, что она все еще жива после шести дней отсутствия, не так ли? Я смотрю полицейские шоу. Лейла даже прослушивалась на них. Ей конец. И я не собираюсь без вины садиться в тюрьму из-за этого неблагодарного ребенка.

Она наклоняется вперед, выхватывает бумаги из моих рук и толкает Фрэнка на меня. Мы падаем на пол, а Мириам убегает. Она направляется налево – к съемочной площадке. Мы могли бы последовать за ней или срезать путь, повернув направо и опередив ее.



ЧТОБЫ БЕЖАТЬ ЗА НЕЙ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 402.



ЧТОБЫ СРЕЗАТЬ ПУТЬ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 430.





страница 97







НАДО СХВАТИТЬ ЛЕЙЛУ, чтобы спасти ее.

Я собираю с пола бумаги, разбросанные после того, как Мириам швырнуло в стену. Затем очень медленно двигаюсь к центру управления внутри робота-дракона. Я не хочу делать резких движений… Следует быть спокойным и уравновешенным, чтобы, когда я буду достаточно близко, сделать свой ход.

За два шага до цели я выбрасываю руку вперед, кидаясь к Лейле.

Но дракон бросается мне наперерез – слишком быстро! У меня нет времени отпрыгнуть в сторону!

Последнее, что я вижу, – гигантский хвост робота-дракона, летящий прямо на меня.



ДЕЛО ЗАКРЫТО




страница 98







ЛАДНО… СИТУАЦИЯ С АВАРИЙНЫМ люком лифта оказалась слишком сложной.

– Элиза, мне нужна твоя помощь.

Она отрывается от чтения документов Лейлы.

– Хм… Кажется, самый простой способ решить эту проблему – сразу приступить к практике. Хочешь начать с верхнего левого Р?

– Мы можем сложить слово «рупор» в самой верхней горизонтальной строчке. А потом еще раз в крайнем левом столбце. Верно?

– Прикрепи провода, и посмотрим, – отвечает Элиза. – Я лучше учусь, когда вижу наглядно.

– Элиза, ты всегда отлично учишься, – ворчу я, прикрепляя провода к кнопкам с буквами.








Внезапно у меня в голове возникают новые комбинации:

– Вообще-то, притормози, Элиза. Мне кажется, я вижу еще вариант!

– Да, Элиза – тормоз! – радостно вопит Фрэнк.

– Невежа!

– Приятно познакомиться, невежа, я – Фрэнк! Элиза вздыхает:

– Фрэнк, пожалуйста. Мне нужно почитать, – и она снова утыкается в документы.

– Вот так! – восклицаю я. – Пока вы двое препирались, я нашел еще несколько комбинаций!








– Здо?рово, Карлос! – хвалит меня Элиза. – У тебя пока шесть! Но нужно найти еще с верхним левым Р и нижним левым Р. Думаю, можно исключить верхнюю правую и нижнюю правую Р, так как рядом с ними нет У.








От этого задания у меня голова идет кругом. Я подключил провода в трех комбинациях по схеме «рупор», начиная с верхнего левого Р. А затем еще по трем с нижним левым Р. Все, что мне нужно, – добавить комбинации к нижней левой и верхней левой кнопке Р, и тогда я закончу. Получай, лифт!



ДОБАВЬ ТРИСТА ДВЕНАДЦАТЬ К ТОМУ ЧИСЛУ, СКОЛЬКО РАЗ СЛОВО «РУПОР» МОЖНО СОСТАВИТЬ В ВИДЕ НЕПРЕРЫВНОЙ ЛИНИИ, И ПЕРЕЙДИ НА ЭТУ СТРАНИЦУ.





страница 101







Я ВЫБЕГАЮ ИЗ ШКАФА и бросаюсь на Таггл.

– Аууууггггххххххххххх! – ору я, хватая ее за талию и прижимая к себе.

– Большая ошибка, – шепчет Таггл. – Я не хотела этого делать, но случайно задела устройство…

БУМ! БУМ! БУМ!

Кругом гремят взрывы, и я накрываю голову руками, чтобы защититься. Я жду, когда все снова затихнет. Но подвал по-прежнему сотрясается от грохота. Внезапно земляной пол раскалывается, а затем проваливается. И тогда земля поглощает всех нас.



ДЕЛО ЗАКРЫТО




страница 102







ПОСЛЕДНЯЯ РАСШИФРОВКА ДАЕТ нам число: девяносто.

С паролем в руках мы направляемся к двери.

– Подожди, – останавливает меня Элиза. – Прежде чем мы пойдем дальше, мы должны предупредить твою маму.

– Хорошая мысль. – Я нажимаю кнопку рации: – Мама! Зеленый код. – Это кодовое обозначение сообщает маме, что мы что-то нашли. – Зеленый код. Прием.

– Отлично, – раздается в динамике мамин голос. – Я спущусь через несколько минут. Прием.

– Мы можем продолжать? Прием.

– Поступай по своему усмотрению, конец связи!

После этих слов я убираю рацию обратно в карман, набираю цифры девять и нуль на клавиатуре. Замок со щелчком открывается. Все, что нам нужно сделать, – это пройти…

Я оборачиваюсь:

– Слушайте, мы не знаем, что найдем по ту сторону этой двери. Это может быть опасно. Так что, если вы хотите вернуться…

– Мы идем вместе, и это не обсуждается, – говорит Элиза. – Это и наше дело тоже.

– ДА! – восклицает Фрэнк, сильно тыча меня в руку. – Ты не можешь забрать все самое интересное себе.

– Ладно. – Я делаю глубокий вдох и открываю дверь.

Спотыкаясь, мы выходим в коридор с протянутыми в нем трубами и низкими потолками. Он выглядит как нечто среднее между недостроенным подвалом и логовом зла. С правой стороны одинокая мерцающая лампочка освещает дорожку, которая, кажется, ведет в сторону сломанного грузового лифта. А слева тропинка спускается в кромешную тьму.

Элиза включает фонарик.

– Ладно, – деловито командует она. – Пойдем.

Мы шагаем следом. Трубы издают лязгающие звуки, и время от времени мы все подпрыгиваем. Чем глубже мы спускаемся, тем холоднее и темнее становится в подвале. Я хочу позвать Лейлу, но что-то внутри меня предупреждает, что я не должен этого делать. Элиза, кажется, думает о том же, и даже Фрэнк молчит.

Пройдя до конца подвала, мы упираемся в кирпичную стену.

– Вот и все, – шепчет Элиза.

Что-то движется позади нас, и я выхватываю у нее фонарик – но это была всего лишь тень.

– Карлос, успокойся.

– Прости. Просто нервничаю. Мне не нравится чувствовать себя загнанным в угол.

– Похоже, мы зашли в тупик…

– Муа-ха-ха-ха-ха-ха-ха-ха! – разражается злодейским смехом Фрэнк.

Я искоса смотрю на него:

– Фрэнк? Почему ты смеешься?

– Я знаю то, чего не знаешь ты! – напевает он.

– Ладно, рассказывай, в чем дело?

– Рассказывай – пожалуйста?

Я вздыхаю:

– Ладно, расскажи, в чем дело, пожалуйста.

Он показывает на стену.

Элиза хватает меня одной рукой за локоть, а другой указывает куда-то. Мне приходится наклониться, чтобы разглядеть ее – маленькую дверцу с вырезанными на ней символами… Но вместо дверной ручки – четырехзначный цифровой код.

– Что это?








– Я никогда не видела ничего подобного, – отвечает Элиза с ноткой благоговения в голосе. – Похоже, это какой-то сокращенный способ считать от одного до девяти тысяч девятьсот девяноста девяти. Есть символы, которые представляют тысячи, сотни, десятки и единицы. Но они объединяются в одно изображение.

Я указываю на символ с вопросительным знаком внизу:

– Думаю, нужно выяснить, что это за число.

– Э-э… Элиза? – говорит Фрэнк, дергая сестру за руку. – Здесь кто-то есть.

У меня перехватывает дыхание. Фрэнк прав. Я не заметил этого раньше, но теперь слышу: отчетливый звук шагов, раздающийся позади нас. Шаги медленные, но уверенные. Осторожные шаги, которые отрезают нам выход. Надвигающиеся на нас. Я оборачиваюсь, но вокруг слишком темно, чтобы разглядеть, кто это. А это значит, что он легко может напасть.

Я сглатываю. Мы должны быстро попасть в эту потайную дверь!



ЧТОБЫ ВВЕСТИ КОД 8567, ПЕРЕЙДИ НА СТРАНИЦУ 273.



ЧТОБЫ ВВЕСТИ КОД 4395, ПЕРЕЙДИ НА СТРАНИЦУ 235.



ЧТОБЫ ВВЕСТИ КОД 5934, ПЕРЕЙДИ НА СТРАНИЦУ 441.





страница 106







МЫ ЩЕЛКАЕМ ПЕРЕКЛЮЧАТЕЛЕМ в точке «три», и раздается щелчок. Все лампочки на печатной плате гаснут.

– Готово? – спрашивает Элиза.

Мама передвигается ближе к центру с Фрэнком на плечах, и он дергает дверь.

– Нет! Все еще заперта.

Они возвращаются к панели управления, и Фрэнк начинает щелкать переключателями на каждой цепи, но свет больше не включается.

– Предохранитель полетел, – говорит Элиза.

– Разве это плохо? Разве не этого мы хотели? Элиза качает головой:

– Мы хотели деактивировать дверь. Но, по сути, мы отключили цепь, когда дверь все еще была заперта, поэтому ее заклинило в этом положении.

Одним ударом мы убили двух зайцев: и предохранитель, и наше расследование.



ДЕЛО ЗАКРЫТО




страница 107







Я ОТКРЫВАЮ ПРИЛОЖЕНИЕ «Диктофон» и вижу значок «Новая запись». Нажимаю кнопку воспроизведения, и голос Брэда наполняет комнату:

«– Брэд, как вам удалось выиграть премии „Эмми“, „Грэмми“, „Оскар“ и „Тони“, не достигнув еще и двадцати лет? Это немалое достижение для такого молодого человека!»

Он разговаривает сам с собой, готовясь к интервью. Меня сейчас стошнит.

«– Спасибо за такой интересный вопрос. Трудно быть таким потрясающим. Я склонен объяснять свой успех своим природным талантом. Некоторые люди просто рождаются одаренными…»

– Фу.

– Буэ.

– Ужас.

Это мы втроем произносим одновременно, стоя спиной к спине, в то время, когда идет воспроизведение записи.

«—…Я хотел бы поблагодарить своих фанатов. Без заурядных простых граждан я бы… ну, я все равно был бы звездой. Но звезда без поклонни…»

«– Что ты делаешь?» – произносит женский голос на записи».

– Это Лейла! – ахает Элиза.

Я прижимаю палец к губам, требуя тишины, а затем снова указываю на телефон.

«– Ничего», – быстро отвечает Брэд.

«– Я пришла сказать тебе, что Гильотина хочет отрепетировать сцену поцелуя, прежде чем мы снимем ее завтра. Так что бери свою гигиеническую помаду и пошли.»

«– Кстати, о поцелуях…»

«– Нет, Брэд», – Лейла резко обрывает его.

«– Лейла, обещаю, однажды ты научишься любить меня так, как я люблю себя. Ну же.»

«– Это просьба или приказ?»

«– Мы станем самой влиятельной молодой парой Голливуда. О нас заговорит весь город – таблоиды сойдут с ума. Подумай о том, какой толчок нашей карьере дадут эти отношения! И ты будешь иметь удовольствие встречаться со мной, самым горячим жеребцом в Голливуде.»

«– Ага, – фыркает Лейла. – Невероятное удовольствие.»

«– В чем твоя проблема?» – недоумевает Брэд.

«– В тебе», – отвечает Лейла. – «Ты не уважаешь мое право сказать «нет». Что я уже делала. Бесчисленное количество раз».

«– Думаешь, ты пуп земли, не так ли? Но ты – пустое место. Я талантливее тебя. И знаменитее. И красивее. И более влиятелен. Я настоящая звезда, а ты с…!»

– Это РУГАТЕЛЬСТВО! – восклицает Фрэнк, широко раскрыв глаза.

Мы с Элизой оба шикаем на него.

«– А ты умеешь подать себя с лучшей стороны, Брэд,»– сухо говорит Лейла. – «Продолжай в том же духе…»

Брэд снова ругает ее – произносит еще одно непростительно грубое слово, – а затем запись обрывается.

– Вымыть рот с мылом! Вымыть рот с мылом! – голосит Фрэнк.

– Не смей повторять это слово, Фрэнк, – велит ему Элиза, а это верный способ заставить Фрэнка повторить его.

Пацан выкрикивает ругательство, он поет его, он делает стойку на руках и произносит его вверх ногами.

– Брэд Брэдли – негодяй! – констатирую я.

– Это… это не может быть Брэд Брэдли, – шепчет Элиза, недоверчиво качая головой.

– Элиза, ты же слышала его собственными ушами! Все записано.

– Но на интервью он выглядит по-другому. По телевизору он совсем не такой.

– Ты ошибалась на его счет, – говорю я. – Очевидно.



ЧТОБЫ ПРОЧИТАТЬ СООБЩЕНИЯ БРЭДА, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 355.



ЧТОБЫ ПРОЧИТАТЬ ЭЛЕКТРОННЫЕ ПИСЬМА БРЭДА, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 251.





страница 110







– КАК ВЫ ОТНОСИТЕСЬ к исчезновению Лейлы?

– Это ужасно, конечно. – Вид у Вольфганга искренний, но на его щеках появляется легкий румянец, и он не может встретиться со мной взглядом.

– Непохоже на правду, – замечаю я.

Теперь его лицо становится совсем красным. Он смахивает на виноградину, которая вот-вот лопнет.

– Как ты смеешь! – кричит он, стуча кулаком по столу. – Как ты смеешь сомневаться в моей честности?

Стоит ли мне продолжать настаивать – обвинять его в том, что он рад исчезновению Лейлы, потому что телевизионные рейтинги подскочили? Или лучше отступить, потому что он сильно разозлился?



ЧТОБЫ СПРОСИТЬ ВОЛЬФГАНГА, ЧТО, ПО ЕГО МНЕНИЮ, СЛУЧИЛОСЬ С ЛЕЙЛОЙ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 396.



ЧТОБЫ ОБВИНИТЬ ВОЛЬФГАНГА В ТОМ, ЧТО ОН РАД ИСЧЕЗНОВЕНИЮ ЛЕЙЛЫ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 319.





страница 111







ЭЛИЗА ПРАВА: ЛУЧШИЙ способ подслушать – залезть в вентиляционное отверстие у двери Вольфганга. К счастью, оно достаточно большое, чтобы вместить нас. Мы используем метод сэндвича, то есть ставим Фрэнка в середину – между нами. В основном потому, что не можем доверить ему ни ползти первым, ни замыкать нашу процессию.

Мы останавливаемся, когда оказываемся прямо над решеткой потолка. Мало того что отсюда голоса звучат громко и отчетливо – я могу даже видеть маму и Вольфганга.

– А как у Лейлы складываются отношения с остальными актерами и съемочной группой?

– Отлично, – отвечает Вольфганг, взмахнув рукой. – Все ее уважают и любят. Она только не очень ладит с режиссером и Брэдом Брэд…

Фрэнк ерзает, и решетка под ним прогибается. А потом распахивается, и ноги Фрэнка вываливаются. Он дергается, его нижняя половина висит в кабинете Вольфганга, в то время как верхнюю отчаянно тянем на себя мы с Элизой.

Но хватка у нас слабая – его рубашка выскальзывает из наших рук, и он падает с потолка прямо на спину Вольфганга.

– И-ГО-ГО!

Вольфганг пытается стряхнуть Фрэнка, но тот держится так крепко, что передавливает продюсеру дыхательные пути. Вольфганг старается отцепить руки, сжимающие его горло. А Фрэнк кричит:

– Н-НО-О, ЛОШАДКА!

Мама начинает кричать:

– Отпусти его, Фрэнк! Прекрати!

Она пробует стащить Фрэнка, но от этого шея Вольфганга сдавливается еще сильнее. Мы с Элизой с ужасом смотрим на происходящее.

В итоге продюсер падает лицом вниз на пол своего кабинета.

– Лошадка померла, – констатирует Фрэнк.

Десять минут спустя, когда Вольфганг приходит в себя, он хрипит:

– Вы уволены!

Вот это называется – принимать быстрые решения! Можно сказать – на полном скаку.



ДЕЛО ЗАКРЫТО




страница 113







НАКРЫВАЮ НАС С ФРЭНКОМ черным пальто. Мы сливаемся в крепком объятии, и в этот момент дверь шкафа открывается. Кажется, мама не видит нас, и тогда я понимаю, почему она никогда не разрешает мне носить черную одежду во время поздних прогулок. Камуфляж!

– Извините, – холодно произносит Вольфганг. – Но разве я давал согласие на обыск моих вещей?

– Прошу прощения, – говорит мама, дверь все еще приоткрыта. – Мне показалось, я слышала… – Тут она замолкает и закрывает дверь. Я стараюсь не дышать до тех пор, пока не слышу, как мама опускается обратно в кресло. – Прошу прощения, мистер Вестовер. Вы говорили… об Агате Таггл.

– У Лейлы недавно была ссора с ней.

– Неужели? По какому поводу?

– Не знаю, – говорит Вольфганг. – Я просто… проходил мимо Лейлы и Агаты, которые кричали друг на друга. Мне было некогда. Это могло… могло быть из-за Мириам.

– Мириам Джей? Мама Лейлы? А что с ней?

– Она та еще штучка. Властная звездная мамаша стала вести себя совсем, совсем неправильно. Она обычно сидела позади Чена, высказывая различные предложения по игре актеров и режиссуре.

Съемки затягивались вдвое дольше, потому что Мириам кричала: «Говори, Лейла!» во время работы камеры и портила дубль. В конце концов Лейла запретила своей матери приходить на съемочную площадку.

– Почему?

– Не знаю. Лейла не сказала. Но Мириам Джей больше не разрешается входить в ворота студии, пока Лейла работает. Это что-то вроде неофициального судебного запрета. Единственная причина, по которой Мириам сейчас на съемочной площадке, – мы исчерпали все возможные ресурсы, чтобы найти Лейлу. Если бы Лейла была здесь, Мириам Джей здесь не было бы.

– Если послушать вас, так Лейла ни с кем не ладила.

– Легко быть хорошим другом тому, кому не везет. Гораздо труднее оставаться рядом с кем-то успешным, – мудро замечает Вольфганг, словно цитирует фильм. Вполне возможно, один из тех, над которым он работал.

– Так вы считаете, из-за ее профессиональных достижений у нее было много врагов?

– Наша индустрия пережевывает людей и выплевывает их. И когда шестнадцатилетняя девушка добивается в ней такого успеха, как Лейла, это может вызвать у других людей негодование и желание обвинить ее в своих неудачах.

У меня голова идет кругом. В основном потому, что не понимаю, о чем идет речь. К счастью, мама переводит.

– Значит… вы хотите сказать, что Лейла не виновата в том, что у нее плохие отношения с некоторыми коллегами и членами семьи.

– Я бы так не сказал. Она тоже очень болезненно это переживала. Бедный ребенок. О, простите! – говорит Вольфганг. – Эта пожарная тревога отняла у нас время, предназначенное для интервью, – мне нужно попасть на встречу с другими продюсерами. Я вернусь через час или около того, если понадоблюсь.

– Конечно, будем на связи.

Раздаются шаги, мама и Вольфганг уходят. Убедившись, что их нет, мы с Фрэнком выскакиваем из шифоньера. Первое, что я делаю, – вытаскиваю Элизу из шкафа. Она вздыхает с облегчением, как только вываливается на пол.

– Настоящая душегубка, – говорит она, разминая шею. – Но мы узнали кое-что полезное. Например, что Лейла поссорилась со своим агентом…

– И своей мамой.

– Это две действительно хорошие зацепки, – говорит Элиза. – С чего, по-твоему, нам следует начать?



ЧТОБЫ ПОГОВОРИТЬ С АГЕНТОМ ЛЕЙЛЫ АГАТОЙ ТАГГЛ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 136.



ЧТОБЫ ПОГОВОРИТЬ С МАМОЙ ЛЕЙЛЫ МИРИАМ ДЖЕЙ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 492.





страница 116







ДЕВЯТЬ ТОЧЕК, ЧЕТЫРЕ ЛИНИИ, два возможных пути… Понятия не имею, как мы должны выяснить, какой путь выбрать.

– Элиза, что все это значит?

Она прикусывает губу, направляя луч фонарика на точки.

– Это невозможно, – шепчет она. – Невозможно соединить все девять точек четырьмя линиями, если только…

Она дотрагивается пальцем до резного дерева. А потом так резко поворачивается, что волосами задевает меня по лицу.

– Надо мыслить шире!

– Хорошо…

– Наши линии могут идти дальше точек… Вот так! – И она рисует пальцем линию слева направо через верхнюю часть, а затем диагональную линию вниз, которая пересекает еще две точки.








– Можно провести еще только две линии, – рассуждает она. – И нам нужно попасть еще в четыре точки.

– И мы не должны отрывать карандаш, – напоминаю я ей. – Линия должна быть непрерывной.

– Но мы можем коснуться точек дважды! – говорит Фрэнк. Затем он тычет пальцем в точку, как будто это кнопка: – Пик-пик!

– Вот именно, – подхватывает она. – Если я права, то оставшиеся две линии будут иметь форму стрелки, указывающей правильный путь.



ЧТОБЫ ВЫБРАТЬ ЛЕВУЮ ТРОПУ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 259.



ЧТОБЫ ВЫБРАТЬ ПРАВУЮ ТРОПУ, ОТКРОЙ СТРАНИЦУ 28.





страница 118







ОТКРЫТЬ СЕЙФ ВОЛЬФГАНГА оказалось сложнее, чем я думал.








– Элиза, поможешь мне?

– Конечно, – говорит она и роется в рюкзаке в поисках блокнота.

Она записывает слово, которое мы уже назвали, и парочку тех, о которых я не подумал:

ТЕСТ

ШЕСТ

ЖЕСТ

– Это все? – спрашиваю я.

– Ты забыла про меня!

– Хммм?

– ФЕСТ! Потому что я – фестиваль веселья! – хвастается Фрэнк с безумной ухмылочкой.

– Ну хорошо, – соглашается Элиза.

– И ты забыла про Карлоса! – добавляет Фрэнк. – БЕСТ! Потому что он лучше всех!

– Ой! Спасибо, приятель!

Это самое приятное, что он говорил мне за всю жизнь.

И он тут же пускает газы. Вот это намного больше похоже на того Фрэнка, которого я знаю.

– Не считая «БЕСТА», который тоже не слово, нам не хватает еще нескольких. Я дам тебе пару подсказок. Хочешь заполнить пробелы?

– Конечно, – соглашаюсь я.



ЗЮЙД _____

Закругленная внизу палочка для размельчения, дробления какого-либо вещества в ступе ____



– Думаю, это все, – говорит Элиза. – Пересчитай их!



ПОДСЧИТАЙ ВСЕ ВОЗМОЖНЫЕ ЧЕТЫРЕХБУКВЕННЫЕ СЛОВА, КОТОРЫЕ ЗАКАНЧИВАЮТСЯ НА _ЕСТ.

ДОБАВЬ ЧИСЛО СТО ШЕСТНАДЦАТЬ И ОТКРОЙ СООТВЕТСТВУЮЩУЮ СТРАНИЦУ.





страница 120







НАМ НАДО ВОЙТИ! Теперь, когда мы знаем, что Лейла жива и где она находится, мы не можем оставить ее.

Элиза, Фрэнк и я врываемся в комнату, и меня поражает, насколько она маленькая. Лейла привязана к деревянному стулу, в комнате стоят шкафы с папками и единственный письменный стол.

Лейла смотрит на нас со смесью удивления и облегчения – ее глаза наполняются слезами. Точно так же, как когда персонаж Брэда, Себастьян, спас ее из ледяной башни Королевы Ведьм… Так странно видеть Лейлу перед собой. Как будто я оказался внутри сериала «Юная ведьма».

– Слава Богу! – восклицает Лейла.

– Мы что, в церкви? – растерянно оглядывается Фрэнк.

Таггл удивлена, увидев нас, но это удивление мгновенно превращается в страх.

– Что вы здесь делаете? – спрашивает она.

– Спасаем Лейлу. – В моих словах намного больше решительности, чем я на самом деле чувствую.

Я подхожу к Лейле, чтобы развязать ее, но Таггл встает между нами.

– Чем хороши эти подвалы, – говорит она. – Они находятся так глубоко под землей, что невозможно услышать, как ты кричишь. Но…

Она нажимает кнопку на стене, и пол грохочет. Внизу появляется квадратная дыра. Интересно, что там. Отсюда она выглядит как черная пропасть.

– Ч-что это? – Я изо всех сил стараюсь, чтобы мой голос не дрожал.

– Это под-подвал? – шепчет Элиза.

– Конечно нет. Это под-под-под-под-под-под-под-под-под-подвал. Возможно, он находится где-то в районе ядра Земли. До свидания, маленький детектив.

И она толкает меня внутрь.



ДЕЛО ЗАКРЫТО




страница 122







МЫ НАШЛИ ШЕСТЬ различных слов. И пришло время выяснить, какое из них, скорее всего, будет паролем Вольфганга: тест, шест, жест, фест, вест, пест.

– Стоп! – кричу я. – Вот оно.

Я указываю на то место в блокноте, где Элиза писала «вест».

– Почему? – спрашивает Фрэнк.

– Вольфганг Вестовер. Это же часть его имени. Элиза нажимает пальцем на букву В.

Щелк.

Крышка ящичка открывается, и мы заглядываем внутрь!

Не знаю, что я ожидаю найти: фотографии, секретное письмо, драгоценные камни, что-то скандальное, быть может. Вместо этого там только скрученный в трубочку план студии.

– И это все? – Фрэнк озвучивает мои мысли. – Какая скука!

Элиза кладет чертеж на стол и бормочет себе под нос:

– Интересно.

– Что? – спрашиваю я, склонившись над документом.

Элиза указывает на бумагу, которая выглядит как план этажа, похожего на тот, на котором мы стоим, но все же отличающегося от него. В верхней части плана написано: «Восьмой этаж».

– Вот здесь мы находимся, – говорит Элиза, указывая на область, которую мы уже исследовали. – А это – часть здания, которую мы еще не видели. Может быть, подвал.

– Но мы облазили всю студию. Здесь нет никакого подвала.

– Может, и не подвал, но что-то там явно есть, – настаивает Элиза. – Это обозначено в плане здания, а схемы не лгут. Судя по карте, вход в раздевалку Брэда есть. Забавно, мы сегодня проходили мимо и ничего не увидели…

– Дети? – зовет Морин приглушенным голосом. – Вы забыли, что мы играем в прятки?

– Быстро! Бежим!

Элиза, Фрэнк и я несемся к гримерке Брэда Брэдли, подальше от Морин. Теперь, когда мы знаем, что здесь есть секретный подвал, мы должны его найти. Там могут быть важные улики… или даже Лейла.





Конец ознакомительного фрагмента. Получить полную версию книги.


Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию (https://www.litres.ru/pages/biblio_book/?art=66860093) на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.



notes


Примечания





1


Фут – чуть больше тридцати сантиметров.




2


Hijo (ucn.) – сынок.




3


Por Dios (исп.) – ради бога.



Если текст книги отсутствует, перейдите по ссылке

Возможные причины отсутствия книги:
1. Книга снята с продаж по просьбе правообладателя
2. Книга ещё не поступила в продажу и пока недоступна для чтения